Все отлично, мой мухтасиб. Теперь можно, на досуге, немного и порадовать душу и тело. Дахир кивнул с почтительным видом. Он отлично понимал, что значит в устах хана »порадовать душу и тело» . Не смотря на то, что ему шла уже пятидесятая весна, Тобчи – хан, не потерял вкуса к жизни. Когда выпадали дни, свободные от забот, он любил хороший той, наслаждался ласками наложниц, музыкой и танцами, явно, подражая саманидским эмирам, с которыми сейчас имел отношения союзнические. При этом, угощения в виде жаренных туш быков, джейранов и баранов, вытаскивались на площадь Аталыка, для всеобщего угощения,. Потом, когда спускалась ночь, появлялись меха с араком и винами. И город бурно радовался жизни, люди прославляли щедрость хана. Короток век человеческий, не так много радостей у правоверных. Единственное, чего не понимал Тобчи -хан, так это поэтов. Нет, он , конечно мог, перечитать и процитировать строки Омара Хайяма или Фирдоуси, но как другие владыки, держать при себе «рифмоплетов» , то и дело славословящих ему, выкрикивающих свои касыды и рубаи, не терпящих друг друга, не собирался. Дахир поинтересовался

–Прикажешь готовить той, великий хан?

Тобчи- хан улыбнулся, разогнав на лице лучики морщинок как – то сразу помолодев -Конечно же готовь, Дахир. Когда кончится пост. Ах, да, еще одна небольшая обязанность уготована нам. Но это из тех, что приятны сердцу владык . Наместник ханьского владыки в Шоше, прислал нам , признание в дружбе и наложницу, обученную при его дворе искусству любви и танцам. Сейчас принесут дары и приведут ханьскую красавицу. Поприсутствуй при этом, мой верный Дахир. Мухтасиб с чуть заметным удивлением , приподнял брови, но ничего не стал говорить хану, видя, что тот в редкостно хорошем расположении духа. Дары , присланные из Шоша, и в самом деле , были великолепны: знаменитые драгоценные камни, добытые из копей Бадахшана, богато украшенные доспехи, несколько нефритовых статуэток искуснейшей работы, прославленные на всем востоке, клинки, работы ханьских мастеров. В другое время, безо всякого сомнения, Тобчи- хан, насладился бы такими дарами, обязательно, расспросил бы доставившего подарки, посланца о делал в Шоше, о заботах наместника. Но сейчас все это отошло на второй план. На пороге, видением из старой китайской легенды, возникла женщина. Вернее, сказать, не возникла, она вплыла, с легкостью цветка лотоса, скользящего по водной глади. Если при виде китаянки , дрогнуло сердце даже у Дахира, равнодушного к женским чарам, то, что было взять с хана, известного своим женолюбием? В самом деле, было чем усладить взор свой, при виде ханьской красавицы. Небольшого роста, хрупкого сложения, она выглядела в покоях, где царил мужской дух , и висели клинки, сказочной принцессой. Круглое миловидное лицо, о котором в Хане говорят «луноликая», и глаза чайного цвета с длинными , искусно подведенными ресницами, дополняли облик красавицы. Женщина прижала руки к груди и стоя на пороге, застыла в поклоне. Облик ее дополняла высокая прическа и расшитое цветами и драконами , кимоно. На довольно , приличном дарвази, почти детским голосом, сладостная гостья , произнесла – Здравствуйте, мой господин! Тобчи – хан, с трудом сдержав восхищение, ответил – Здравствуй, луноликая нюнькуй (гейша)! Как зовут тебя? Женщина отвесила еще один поклон Аньхэ мое имя, господин . Это означает » мирная водяная лилия». Мне дали имя это, потому что в месяц, когда я родилась, по нашему озеру плыли белые лилии, а облака были окрашены в белый цвет.

Хан повернул голову к Дахиру