– Небесные врата, – проследил за взглядом Волосова дядя Митя. – Считается, что вошедший в них, Взойдет на Небесный трон.

Илейка только недоверчиво посмотрел на него. Это конечно сон и здесь возможно все… даже вот так подпрыгнуть… Хм, не получилось – неправильный сон. Все же зачем так заливать? Этот, пусть и громадный, Стоунхендж больше подойдет для какого-нибудь сна про рыцарей, но здесь он только портит картину.

– Вот и они, – обратил внимание юноши лесник на быстро приближающихся людей.

– Вы, охренели?! – набросился Вол на Толстяка и Жесть. – Какого черта он тут делает?

– Э, шеф, он дело предлагал, – растерялся Ирод. Он ожидал подобную реакцию, но не такую сильную.

– Выкинуть этот мусор отсюда. Быстро!

– Да ты хоть выслушай его, – попытался успокоить злыдень главаря.

– Ты не понял, Ирод? – Вол повалил отморозка на пол, схватив за грудки. – Ты знаешь закон.

– Знаю, – Ирод был ошарашен.

– Что он говорит?.. Что, злыдень Ирод, он говорит?

– «Каждый злыдень обязан истреблять татя посягнувшего на его земли» – так закон гласит, – прохрипел отморозок.

– Так почему он до сих пор жив? – Вол нанес несколько ударов кулаком.

– Шеф, эта мразь дело предлагает, – попробовал вступиться за товарища Толстяк.

Вол ненавидяще посмотрел на злыдня и прорычал:

– Тоже хочешь?

– Нет, – довольно спокойно ответил отморозок.

«Толстяком» его прозвали, потому что он был тяжелее остальных товарищей. Нет, он не был толстым, как это принято – просто на фоне остальных, худощавых злыдней, он выделялся некой крупностью. За что и получил такое прозвище. А еще он был самым сильным из их команды, так, что даже Вол порой остерегался связываться с ним. Вот и сейчас главарь только зыркнул по сторонам, ища поддержки, но остальные молчали.

– И что он предлагает? – поднялся он с груди Ирода, тот облегченно вздохнул.

– Ты, помнишь парня летом?

– Какого еще парня? – недоуменно посмотрел Вол на татя. – О чем ты базаришь, мразь?

Но глаза. Глаза не только видят, но и выдают. Злыдень сразу понял, о ком идет речью – такое не забывается. Он никогда не испытывал подобный страх, даже когда Леший за допущенную провинность гонял по всему лесу, ему не было так страшно, как тогда.

– Вижу, ты понял о ком идет речь, – позволил себе усмехнуться Рог.

Да, тать настолько обезумел от желания осуществить месть, что решился попросить о помощи злыдней. Он понимал, что дело это очень опасное. Древняя вражда между ними не дает ему малейшего шанса, если только… Если только он быстрее не сумеет заинтересовать отморозков.

– Э, о чем базар? – возмутился с пола Ирод. – Ты говорил, что знаешь, как бабки по-быстрому срубить.

– Я обманул, – признался тать.

– Ах ты, козел! – взвился злыдень. – Да я тебя на дереве распну, как Леший канарейку.

Небольшое отступление. Ирод не употребил какую-то метафору в своей яркой фразе. Такой случай в действительности произошел. Дело было лет двести назад, когда на месте нынешнего города стояло большое поместье. Так вот хозяйка этого имения любила певчих птиц: ну а в тогдашней России из певчих были только ворона, да кукушка. И вот из-за границы, транзитом через Москву были выписано несколько кенаров и канареек – чудо-птицы, что не только радовали глаз, но и слух.

Незнамо как это случилось, видимо кто-то из служанок забыл закрыть клетку, но одна из канареек улетела. Кстати потом одной из девок отрубили за это руку, дешевле купить новую прислугу, чем одну птицу.

Вот эта дуреха желтоперая рванула в лес. Видимо думала, что эта самая короткая дорога обратно к дому, но… ошиблась. В этот день у Лешего настроение было, хуже не придумаешь, и он искал на ком бы отыграться. Только лесное зверье тоже не без мозгов и понимало, что попадаться лесному царю – лучше на сосне повеситься, не так больно будет.