Я перевела взгляд с нее на ее мужа и обратно.

– Исайя со всеми такой?

– Напротив, – ответила Эльда. – Он никому не разрешает прикасаться к себе, кроме родных. – Она заговорила с мужем на итальянском – я улавливала нотки благоговейного трепета. Пьетро, пододвинув к дивану табурет и устроившись возле жены, отвечал в таком же духе.

Исайя посмотрел на меня, и страдание, отраженное в его черных глазах, тисками сдавило мне сердце. Мое горло сжалось. Что мучает этого мальчика? Почему он потянулся ко мне, к незнакомке? И что он со мной сделал – никогда раньше я не привязывалась к ребенку так быстро. Я тщательно скрывала захлестнувшие меня эмоции под вежливо-заинтересованной миной.

Возможно, усталость и смена часовых поясов дали о себе знать, отсюда такая бурная реакция. Я почувствовала, что Эльда и Пьетро не отрывают от меня глаз. Тишина в комнате становилась гнетущей.

– Думаю, мы прекрасно поладим, так ведь? – спросила я Исайю.

Эльда смущенно закашлялась, и я подняла на нее глаза.

– Исайя не разговаривает, – пояснил Пьетро.

– О! – Я не сумела скрыть удивление. Так мальчик – немой? Еще один существенный факт, который забыли упомянуть. Мне пришла в голову мысль: я ведь могу пожаловаться в агентство по подбору на то, что меня ввели в заблуждение. Но Исайя растекался по мне своим горячим тельцем, и, глядя на его смущенных родителей, я отбросила эту мысль как недостойную.

– Вернее, больше не разговаривает, – добавил Пьетро.

Эльда опустила глаза.

– Так раньше он говорил? – Ситуация становилась все более странной и запутанной. – Что-то случилось?

Пьетро почесал затылок.

– Мы не знаем. Врачи не могут объяснить. Мы показывали его трем разным специалистам. – Он выразительно пожал плечами. – Сын с рождения слабенький, но с речью проблем не было. А потом однажды… – Пьетро щелкнул пальцами и отрывисто цокнул. – Просто замолчал.

Эльда не отрывала глаз от пола. Интересно, чьего взгляда она так старательно избегала – моего или собственного мужа?

– Когда это случилось? – я положила ладонь на спину Исайи и почувствовала под рукой горячие выступы позвоночника.

– Кажется, ему уже исполнилось три? – Пьетро обернулся к жене за подтверждением.

– Три с половиной, – ответила Эльда. Взгляд ее метнулся в мою сторону, но обошел мужа. У меня возникло странное ощущение, что она знает о состоянии сына куда больше, чем известно ее супругу. Я отмахнулась от нелепой мысли: только приехала, а уже строю предположения о порядках в чужой семье.

– Для него большое значение имеет вода, – веско добавила Эльда, пронзая меня взглядом карих глаз, – надо пить побольше. Его организм быстро обезвоживается. Это самое важное, что вам надо усвоить. В остальном с ним будет мало хлопот. Меньше, чем можно ожидать, судя по его виду. – Кажется, по ее лицу скользнуло извиняющееся выражение.

Я кивнула.

– Хорошо. Много воды. Понятно.

Пьетро взглянул на часы.

– Давайте обсудим все остальное позже – мне надо отвезти мальчиков в школу и возвращаться в офис. – Он поднялся и кликнул второго моего подопечного, Кристиано.

В холле раздалось гулкое топанье, и подвижный загорелый мальчик примчался с маленьким футбольным мячом под мышкой. Он затараторил по-итальянски, обращаясь к отцу, а тот так же быстро отвечал.

– Кристиано, познакомься со своей няней, – представила меня Эльда.

Мы поздоровались, и уголки моего рта сами собой поехали вверх – такой заразительной была его широкая улыбка. Я залюбовалась ямочками на щеках мальчика, его огромными, как у коровы, карими глазами с роскошными ресницами. Ровные зубы блестели словно фарфоровые. Кристиано был красив, гибок и излучал кипучую энергию. Двигался быстро и резко. У него были темные волосы и смуглая кожа. Мальчик напомнил мне шоколадное печенье. Он являл собой точную копию отца, только глаза у Пьетро были голубые. От Кристиано веяло здоровьем, и в этом он представлял полную противоположность младшему брату.