– Разве другие времена ещё не наступили?
– Наступили. Эру Рыб сменяет эра Водолея. Капитализму вообще не нужен этот закон, ему нужно, чтобы люди рождались «по Рокфеллеру», «с бедностью», что, собственно, и является точным отражением западной церковной доктрины и аксиомы земной жизни души.
Только сейчас мы с Хельгой заметили, что мелодия закончилась, и мы, переминаясь, танцуем под следующую.
– У нас министр финансов одной области, на которую можно наложить несколько евростран, «скапитализдил» столько, что койки в больницах сократили на треть, и это далеко не весь ущерб. А сам экс-чиновник состоял в подчинённых бывшего генерала, губернатора, и теперь скрывается в Европе под предлогом преследования за политику, и его фуфлогоны, которым платят наворованными деньгами, вопят о невиновности подзащитного. И вот спроси себя, зачем нам такие поповские догмы, которые стращают ворьё не текущим воздаянием, реализуемом в теле здесь и сейчас, а несуществующей вечностью виртуального пламени, и вместо христианского закона проповедуют антихристианский, который не мешает воровать. Церковная доктрина скрадывает неотвратимость воздаяния за грех в телесной жизни души и переносит расплату за черту загробной вечности, тогда как небесная кара настигает каждого на земле. Если бы попы не держали выверенную дистанцию с обществом, их кустарный верообразующий закон давно был бы назван плодом мракобесия.
– Разве нельзя придти иначе к тому же выводу?
– С логической стороны, телесная жизнь души синхронизирована с ранее заслуженным, но текущим реальным возмездием, а по-поповски всё шиворот-навыворот, – в настоящей жизни реального наказания «из прошлого» нет, зато есть виртуально-загробное, вечное, у всех, поскольку душа приходит на Землю один лишь раз. Заврались настолько, что отрезали возвращение к правде навсегда, и теперь ждут, когда состоится пророческое «обновление христианства».
– Что же делать людям?
– Извини, музыка кончается, вернёмся за стол. Спасибо тебе, – я взял Хельгу за руку.
– И тебе спасибо.
– Ну… – я задвинул за Хельгой стул, – я бы задал этот вопрос Патриарху прилюдно, только в более корректной, не терпящей возражений и увёрток форме.
– Каким был бы ответ?
– Во-первых, для постановки данного вопроса заранее ненавязчиво устраняются все условия. Во-вторых, честный ответ не всегда зависит только от того, кому его задают, то есть зависит от тех, кто никогда и ни за что не будет честно отвечать. В-третьих, чтобы суть проблемы уловили все, надо сформулировать развёрнутый вопрос, что будет похоже на беседу, насчёт которой смотри параграф первый и второй. Я обычно готовлюсь к своим лекциям, и знаю, что наши разговоры можно уложить и в 5, и в 10, и в 15 минут, но церковный верообразующий закон противоречит ряду взаимосвязанных тезисов, и озвучить их в прямом эфире никто не даст.
– Неужели этого вопроса совсем не задают?
– Краткие вопросы типа «есть ли переселение душ?» не опасны и сходу нейтрализуются, хотя вызывают наблюдаемую реакцию в виде неподавленного возмущения. Вон, посадили в прямом эфире попа и материалиста, а им на вопрос, почему в обществе не прогрессирует христианская мораль, было нечего друг другу сказать. Абсурд? Нет, высший пилотаж, снимаю шляпу. Материалисту было неудобно признаваться, что мыслеформы нравственных принципов возникают исключительно в головах таких же «бездушных» людей, как он сам, согласно последним достижениям института Мозга, а священник посожалел, что христианская нравственность не прогрессирует потому, что люди не берут пример со святых. Не берут, и всё тут! Ну так дайте так, чтобы можно было взять, ибо смертный в этом кровно заинтересован. Думаешь, этот поп рассчитывал на рождение истины в беседе с материалистом, который бы ему «как родному» объяснил, почему люди не берут пример со святых?