– А что насчет тебя? – Сильнее всего мне захотелось выведать хоть крупицу информации об Адаме, первом человека, который сказал, что потеряться это хорошо, а не просто нормально.

– Однажды я уже выбрал свой путь и иду по нему только вперед. – Улыбнулся Адам, но в глазах его скользнула грусть, голос понизился почти до шепота. – В моей жизни уже все решено. И в какой-то степени я даже рад этой стабильности.

– Но ведь всегда можно выбрать что-то другое. – Нужно было срочно поднять ему настроение, а я совсем не знала, как.

– Это да. Но стоит принять тот факт, что со временем любая работа превращается в рутину. И если ты можешь это пережить, то с легкостью будешь двигаться дальше.

Я откинулась на спинку дивана, на котором сидела, чувствуя, как голова начинает разрываться мыслями в поисках ответов.

– Может быть… – прошептала я, глядя в пол, не видя ничего перед собой.

Почти сразу я спохватилась, вспомнив про своего собеседника, и, проморгавшись, взглянула на него. Всего секунды мне хватило, чтобы увидеть его взгляд. Адам смотрел на меня, не отрываясь.

Его лучезарные глаза накрыла томная поволока, губы сжались в узкую полоску, на скулах заходили жилки. Он крепко сжимал в руках бутылку, казалось, она вот-вот треснет от его напора. От тяжелого, глубокого дыхания у Адама вздымалась грудь. Он пожирал меня глазами, разглядывая всю, будто я сидела перед ним нагишом.

Меня накрыла волна жара, я не знала, куда деться от его взгляда, и заерзала на месте. И тут же взгляд Адама прояснился, он улыбнулся, будто ничего не происходило. А я до конца свидания не могла выкинуть из головы его взгляда, и каждый раз, когда он вспыхивал в мыслях, меня обдавало волной интригующего тепла.

Надо признать, он застал меня врасплох. Сначала одурачил своей чудной улыбкой и распахнутым взглядом, затем – озадачил, дав себе время рассмотреть меня с головы до ног, не выдавая своей симпатии. И при чем, довольно откровенной.

Теперь я видела в нем не только очаровательную улыбку, угловатые очки и смешную шапку. Он предстал передо мной весь. Высокий рост, широкие плечи, грудь колесом, играющие на предплечьях вены. С тех пор я не могла больше думать об Адаме как об обычном знакомом. Это было бы невозможно.

Мы просидели в баре отеля до раннего утра – Адам, как джентльмен, оплатил счет и не бросил и намека подняться к нему в номер, – и я все думала, почему меня так клонит в сон, пока не посмотрела на время. Прошло несколько часов, а диалог все не подходил к своему логическому завершению, будто мы могли бы говорить дни напролет. Я сидела сонная, но при этом залитая краской, и не могла найти в себе выдержку, чтобы подняться, завершая встречу, и уйти. Но тут меня спас зевок.

– Извини, – бросила я. – Что-то совсем глаза закрываются.

– Ах, точно! – спохватился он (каков же хитрец). – Уже утро наступило, а я все тебя здесь держу и держу. Давай я вызову тебе такси до дома, а ты напишешь мне, как доберешься.

– Идет, – ответила я. Уже во второй раз меня приятно удивила его безвозмездная забота.

Мы вышли на улицу. Уже давно рассвело, и по дорогам начали ездить первые автомобили. К отелю как раз подъехало такси, Адам вытянул руку и машина проехала до нас пару десятков метров.

– Не забудь написать мне, как доберешься, – напомнил он, заглядывая в машину и заранее расплатившись, когда я устроилась внутри. На тот момент мы уже обменялись телефонами, и я надеялась, что мое сообщение о прибытии в общежитие на станет последним в нашем диалоге.

Я увидела, как при взгляде на меня у Адама в глазах играли бесноватые огоньки. И как я не заметила этого раньше! Для этого пришлось его рассекретить. Он задержал на мне взгляд своих глубоких синих глаз за стеклом очков, не спеша закрывать дверь машины. И этот немой зрительный контакт был многословнее любых признаний.