Продолжая путь на север, «Кайра» оставила за кормой еще два купола. На сей раз они оказались металлическими, посеребренными изморозью. Скорее всего, под полусферами скрывались генетические фабрики Баттиста. Тогда Климентина заподозрила, что, приняв приглашение, она обрекла себя на дегустацию колбас и окороков. Эта мысль привела ее в еще большее уныние.

Этого только не хватало! Однажды в отрочестве Климентина попала на генетическое производство. Быть может, она оказалось излишне впечатлительной, но зрелище ворочающихся в чанах бесформенных кровоточащих кусков надолго лишило ее желания потреблять какую-либо пищу вообще.

Затем Климентина опомнилась. Она поняла, что умышленно замусоривает себе голову ерундой. О какой колбасе может идти речь, когда целого прайда больше нет?

Копченого мяса или же обычаев гостеприимства следует опасаться в таком случае?

Огни Пирамиды прайда Баттиста затмили звезды. Вокруг широкого носа «Кайры» вспыхнул венец из бело-голубого пламени, – корабль гасил скорость, нацелившись в открытые ворота.

Бронеплита встала на место, отгородив белый корабль с черными крыльями от холода и вакуума Тифэнии. От вечных сумерек луны, на которой нынче поселилась смерть.

Климентина не без удовольствия рассталась с утепленным комбинезоном – рабочей одеждой, без которой – никак на холодной базе миссионеров Пангеи. Обтянула себя радужной дубль-кожей, сделала видимыми модные на Трайтоне татуировки. Дубль-кожа – наряд откровенный, его стоило чем-нибудь прикрыть… Например, световой накидкой. Климентина наскоро выбрала оттенок, потом заставила зеркальную голограмму трижды обернуться кругом, и в итоге осталась довольной: густой оранжевый свет скрывал детали, которые не стоило демонстрировать каждому встречному, но позволял оценить ладную фигуру.

Она сошла с аппарели и удивленно приподняла подбородок: в шлюзе звучала музыка. Протяжная мелодия, один аккорд – один такт. К электронному звучанию инструмента были примешаны звуки живой природы: перестук капели, журчание ручьев, шелест листвы. А в воздухе пахло корицей. Причем так сильно, что совершенно не ощущались сомнительные ароматы дюзового охладителя и смазки ангарных механизмов.

Климентину встречали. Сдержанно и несколько виновато улыбалась высокая женщина средних лет. Очень красивая, почти бесфамильная, она была одета в темно-синее платье вдовы. Климентина поняла, что перед ней глава прайда. Наверняка муж погиб, и, скорее всего, в Партии. Что ж, в Сопряжении такое случается часто. Без жестокого контроля над численностью населения они бы давно исчерпали скудные ресурсы, которые можно воспроизводить под куполами на лунах газовых планет.

Слева от женщины стояли двое рослых парней. Глядя на их наряд, Климентина поняла, что не напрасно потратила время, создавая себе целомудренный образ. Оба молодых человека носили «скелетники» – нано-одежду, позволяющую рассмотреть каждую красную мышцу, каждый разноцветный орган. В некоторых уголках Сопряжения верили, что в здоровом виде внутреннего содержимого и заключена подлинная человеческая красота. Она догадалась, что в прайде мясопроизводителей разделяют это убеждение. Из традиционной одежды юноши носили лишь узкие плавки.

Для гостьи прайда Баттиста ситуация была предельно ясна: сейчас ей ненавязчиво предложат стать невестой одного из них. Парень – тот, что постарше – был ровесником Климентины, и вскоре его ожидала первая Партия. Перед тем как очутиться на «битом поле», юноше не терпелось продолжить себя при помощи какой-нибудь бесфамильной. Второй молодой человек оказался и вовсе юнцом. В отличие от старшего брата мышечную массу он нарастить не успел, поэтому в «скелетнике» чувствовал себя неловко.