Риббентроп видит только одну основу для Польши (61):
Основа, на которой может держаться германо-польское соглашение, создается только германскими и польскими националистами. Польша должна понимать, что среднего пути для нее нет. Или Польша существует как национальное государство, сохраняя разумную политику по отношению к Германии и ее фюреру, или в ней возникнет марксистско-польское правительство, которое затем будет поглощено большевистской Россией. Наше искреннее желание, чтобы Польша сохранила сильное национальное правительство, каким является верховная группа маршала Пилсудского.
Поэтому Германия предлагает (61):
Возвращение Данцига империи, экстерриториальная железная дорога и автострада между В. Пруссией и империей, и в виде компенсации за это – германская гарантия коридора. Я могу представить, что в подобном случае словацкий вопрос мог бы быть разрешен ко всеобщему удовлетворению…
Я еще раз объяснил послу Липскому, что рано или поздно Данциг будет возвращен империи.
В этом случае (61):
Общая германо-польская политика и в будущем сможет приносить богатые плоды. Внимание, которое мы могли бы уделить украинскому вопросу, показало бы, насколько лояльно держится Германия. Из разочарования, проявившегося со стороны украинцев, он мог бы видеть, как прямолинейна наша политика. Как я уже в свое время заверял в Варшаве министра иностранных дел Бека, мы готовы воспринять украинский вопрос в чисто польском смысле.
Немецкая сторона подчеркивала, что рано или поздно Данциг будет присоединен к Германии (с согласия Польши или без него). Польше же предлагалась компенсация: учет польской позиции в словацком вопросе и в Советской Украине.
Польша легко могла стать более тесным союзником Германии, как, например, Венгрия, и получать от этого выгоды. Но польская гордость, гонор (представление о себе как о великой нации) заставляли цепляться даже за то, что им не принадлежит (к чему они имеют весьма опосредованное отношение). Возможно, Польша считала себя великой державой равной Германии и, что они ни чего ни кому не должны. Но даже Германия посчитала возможным отказаться от немецкого Тироля для урегулирования отношений с Италией, которая считалась равноправным партнером. Пойди на такой же шаг Польша в отношении не принадлежавшего ей Данцига и ее статус как немецкого союзника был значительно выше, чем у Венгрии. И польские войска сражались бы на восточном фронте с не меньшим энтузиазмом, чем венгерские. Причем стартовые позиции для нападения на СССР с учетом целостности Польши были гораздо лучше. Ведь Германии не пришлось бы, заключать сделку с Советским Союзом (пакт Молотова-Риббентропа).
Для скорейшего разрешения всех вопросов германо-польских отношений, Риббентроп передал через Липского Беку приглашение Гитлера посетить Берлин и все обсудить. Кроме того, Риббентроп предложил Липскому лично доложить Беку, съездив в Варшаву.
Это было 21 марта 1939 г. С этого момента события стали развиваться стремительно. 22 марта польский маршал Э. Рыдз-Смиглы утвердил оперативный план «Запад» – план войны с Германией (существовал план войны и с СССР – «Восток»). А на следующий день, 23 марта начальник польского Главного штаба бригадный генерал Вацлав Стахевич провел быструю тайную мобилизацию четырех дивизий, перебросив их в Поморье.
Чтобы принять оперативный план и провести частичную мобилизацию требуется время. А это значит, поляки к охлаждению германо-польских отношений стали готовиться заранее (как минимум с конца января, после приезда Риббентропа в Варшаву). Но для этого требуется не только личная решимость, но и международная поддержка действительно великих держав. Еще 28 февраля 1939 г. Г. Мольтке (посол Германии в Польше) передавал в Берлин информацию, что Бек готовит себе приглашение в Лондон. Гарантии Великобритании, могли позволить полякам говорить с немцами с позиции силы.