Мурад замолчал, задумчиво глядя в пустоту. Затем его взор скользнул в конец зала, туда, где в ожидании замер ага янычар.

– Казанджи, – окликнул султан воина. – Я слышал, твои люди мечтали о новом походе?

Янычар выпрямился как струна и с поклоном произнес:

– По вашему приказу, государь, мы пойдем хоть в огонь, хоть в воду!

– Тогда готовьтесь. Через месяц мы отправимся на новые завоевания. Мы подчиним своей воле Балканы, ворвемся на Пелопоннес и обратим в пепел Мистру – оплот греческого сопротивления. А затем я поверну свое победоносное войско на север, чтобы навсегда уничтожить предателя Искандер-бея, который спрятался от меня в своих горных крепостях. Лишь тогда на границах империи воцарится долгожданный покой.

Большинство визирей тут же принялись хвалить слова султана, а Мехмед, вскочив на ноги, воскликнул:

– Отец! Прошу, позволь мне отправиться с тобой в поход против ромеев!

Мурад взглянул на своего сына, словно только вспомнил о его присутствии, а затем тихо сказал:

– Нет, ты останешься здесь.

После этого заседание совета завершилось, однако Махмуд успел услышать последние слова султана, которые тот, прошептал на ухо своему сыну:

«Есть лишь два способа завоевать преданность подданных – любовь и страх. И если ты когда-нибудь захочешь взойти на престол, ты должен овладеть ими в совершенстве, а пока ты не готов к этой роли…»

15 октября 1446 года

Рано утром огромная армия во главе с султаном Мурадом выступила из столицы на покорение Балкан и Пелопоннеса. Десятки тысяч пеших и конных воинов прошествовали по улицам Эдирне и я с ужасом представил себе, как вся эта огромная, свирепая волна захлестывает мой родной край, оставляя после себя лишь страдания и смерть.

Как будто наяву я слышу стоны умирающих от ран мужчин, крики увлекаемых в плен женщин и плач выброшенных на улицу, детей, чья жизнь на войне не стоит и гроша. Вот какая страшная расплата ждала греков за их упорное нежелание пасть на колени перед султаном и признать его верховную власть над ними. Они уже почувствовали вкус свободы и теперь, под руководством Константина Палеолога, греки готовы дать решительный бой орде османских завоевателей и я, выводящий сейчас эти строки при свете масляной лампы, отдал бы все на свете, чтобы теперь сражаться рядом с ними. Ибо для меня нет большего счастья, чем разделить судьбу моего народа, какой бы горькой она ни была.

Antiquus amor cancer est.

(Старая любовь не забывается.)

Вести, одна ужаснее другой приходят сейчас с севера.

Горящие города, вереницы рабов, крики женщин и плач детей – каждый день слухи обрастают новыми подробностями, принимая все более зловещие очертания.

Султан Мурад, потеряв остатки терпения, пошел на нас войной. Балканские земли уже содрогаются под ногами его бесчисленных воинов, жаждущих наживы и славы. В многочисленных боях с врагами империи их души очерствели, а сердца ожесточились, так что христианам незачем ждать пощады.

Вся эта грозная сила движется сюда – на Пелопоннес, в цветущий край, давно не знавший войны. Здесь созрел мятеж Константина Палеолога, отсюда он черпал свою силу и именно здесь должен был решиться исход этой войны.

Отдать греческие города османам, лишиться всех своих завоеваний и тем самым навсегда похоронить мечту о возрождении Ромейской державы – нет, об этом мой господин не мог даже и помыслить! Сейчас Константин Палеолог спешно собирает войска, готовясь дать отпор, и не сомневаюсь – он будет стоять насмерть. Однако его силы слишком малы, и я боюсь, что в ответ на несгибаемую стойкость наших защитников, завоеватели будут проявлять лишь еще большую жестокость.