Такое положение дел не могло не беспокоить СССР. Литвинов в беседе с посланником Румынии в СССР Н. Диану 29 марта прямо сказал (52):
Нас не удовлетворяют те скудные сведения, которые мы получили от него о германо-румынском соглашении. Он должен понимать, что мы не можем не интересоваться взаимоотношениями Румынии с агрессивной Германией.
Мы не могли бы относиться равнодушно к получению агрессивной страной господства в Румынииили к возможности получения опорных пунктов вблизи нашей границы или в черноморских портах.
Если в 1938 г. действия Германии происходили в достаточном отдалении от границ СССР, то в 1939 г. Германия действовала непосредственно в странах, граничащих с СССР. А это уже создавала угрозу национальным интересам СССР, на которую она не могла не реагировать.
В 1939 г. произошло существенное нарастание присутствия Германии в прибалтийских странах.
В разработанном плане нападения на Польшу 11 апреля 1939 г. (план «Вайс») отношение к прибалтийским странам формулировалось так (53):
Позиция лимитрофных государств будет определяться исключительно военными потребностями Германии. С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи.
То есть с военной точки зрения вполне может возникнуть необходимость присоединения Прибалтики. А значит, это существенно осложняет положение СССР, так как Германия в этом случае непосредственно выходит к ее границам (в наиболее уязвимом положении в этом случае находился Ленинград).
19 марта Германия потребовала, чтобы Литва уступила ей Клайпедский край (Мемельская область – территория Восточной Пруссии, отошедшая по итогам Версальского договора к Литве). 20 марта Литва приняла ультиматум и 22 марта подписала договор о передаче Клайпедского края. Вместе с передачей территории Литва подписала с Германией договор о ненападении. В качестве компенсации Литве предоставлялась свободная зона в порту Мемель, а литовским сельхозпродуктам обеспечивался сбыт на германском рынке. Литва включалась в сферу германских интересов.
Направление Германии на занятие Прибалтики серьезно беспокоило СССР. 28 марта 1939 г. последовало заявление народного комиссара иностранных дел СССР М. Литвинова посланнику Латвии в СССР Ф. Коциньшу и посланнику Эстонии с СССР Рэю (54):
Огромное значение Советское правительство неизменно придавало и придает сохранению полной независимости Латвийской, как и других Прибалтийских республик, отвечающему не только интересам народов этих республик, но и жизненным интересам Советского государства…
Соглашения, добровольные или заключенные под внешним давлением, которые имели бы своим результатом хотя бы умаление или ограничение независимости и самостоятельности Латвийской Республики, допущение в ней политического, экономического или иного господства третьего государства, предоставление ему каких-либо исключительных прав и привилегий как на территории Латвии, так и в ее портах, признавались бы Советским правительством нетерпимыми…
Советское заявление указывало, что в ее национальных интересах наличие полностью самостоятельных прибалтийских республик. Причем эти республики не должны подпадать под политическое и экономическое господство третьей страны. Стоит напомнить, что территориальных претензий с прибалтийскими странами СССР не имел в отличие от Польши (СССР не признавал за ней восточных украинских и белорусских областей) и Румынии (Бессарабия на картах штриховалась как временно оккупированная территория СССР). Планов по захвату Прибалтики у СССР не было, по крайней мере, таковые не найдены.