Работы Капроу такого плана способны были организовать выставочное пространство по-разному. Примером может служить произведение «Стена»/«Киоск»/«Передвижные панели» (ил. 2 на вкладке), название которого сообщает о том, что его можно было расставить несколькими способами. Эта работа размером 2,5 м в высоту на 6 м в длину по конструкции напоминала японскую ширму: ее можно было выстроить по одной линии, как стену, или квадратом, так что она напоминала киоск, или же, в общем случае, просто зигзагообразно. Поверхность «Передвижных панелей» была частично закрашена в стиле абстрактного экспрессиониста Ханса Хофманна194, частично – в духе монохромных белых и черных фактурных работ Раушенберга, а на остальные участки панелей были приклеены осколки зеркал, листья и яичная скорлупа.

Сведения о степени взаимодействия зрителя с ассамбляжами Капроу противоречивы. В то время как У. Кайцен пишет, что прямое взаимодействие зрителя с «Панелями» не предполагалось и зритель мог только смотреть на определенным образом выставленный объект195, Дж. Райсс утверждает, что конфигурацию «Панелей» могли менять сами посетители выставки196. Как бы то ни было, переход к полноценным пространственным работам – энвайронментам – следует рассматривать как следствие недовольства Капроу тем, что ассамбляжи так или иначе оставались отдельными автономными объектами, и его стремления более активно вовлечь аудиторию во взаимодействие с произведением. Таким образом, в его творчестве можно наметить переход от живописи к ассамбляжам («коллажам действия») и далее к энвайронменту par excellence. Движение от стены – поверхности, которая традиционно является местом экспонирования картин, – к полу, где обычно размещается скульптура, и осмысление взаимоотношений этих двух пространственных планов будет характерно для целого ряда художников 1960‐х гг., таких как Роберт Моррис, Ричард Серра, Ева Гессе197. Однако для Капроу принципиален дальнейший выход в целостное пространство галереи, что было осуществлено в энвайронментах.

Энвайронмент возникает в творчестве Капроу практически одновременно с хеппенингом, который, как мы отмечали выше, был впервые поставлен им в 1957 г. Эти две практики крайне близки. Капроу отмечал, что энвайронменты и хеппенинги – это две стороны одной медали, они очень похожи, так как в их основе лежит принцип расширения. Под расширением Капроу, вероятно, имеет в виду качество процессуальности, незавершенности, стремление вовлечь зрителя. Энвайронмент воплощает собой пассивную, а хеппенинг – активную модальность зрительского участия198. Но энвайронмент не менее полноценен, чем хеппенинг, его не следует воспринимать как некие декорации к фильму, действие которого еще не началось (как чистый холст для художника «живописи действия»). Энвайронмент самодостаточен в своей «тихой» тональности, хотя Капроу и подчеркивает, что хеппенинг является следующим этапом эволюции в его творчестве199. Кроме того, необходимо выделить такую общую черту энвайронмента и хеппенинга, как сайт-специфичность. Произведения и того и другого жанра в высшей степени зависят от конкретного места и момента своей реализации, а также от поведения конкретных зрителей, которые видят работу200.

Первый энвайронмент Капроу был показан в Hansa Gallery в 1958 г.201 Сохранились описания этой работы, из которых ясно, что Капроу создал в галерее подвесной потолок, а к нему, в свою очередь, подвесил различные материалы – листы пластика, связанные куски целлофана, ленты скотча, – так что пространство галереи оказалось разбито на части и стало напоминать лабиринт