Была ли посылка Халида к границам Ирака началом задуманных заранее планов мирового распространения ислама? Проблема сводится прежде всего к выяснению взглядов Мухаммада относительно пределов распространения ислама. В Коране засвидетельствованы только утверждения о том, что Мухаммад послан к арабам, его задача – откровение, ниспосланное им на их родном языке. Если верить мусульманской исторической традиции, то та же мысль в несколько иной форме – в Аравии должна быть только одна вера – высказывалась им в последние дни во время смертельной болезни. Ранняя мусульманская историческая традиция не пыталась вложить в его уста идею завоевания мира, хотя в начале VIII в., когда она бурно развивалась, непрерывное расширение границ мусульманских владений представлялось естественным и закономерным процессом. И это больше убеждает в отсутствии у него такой идеи, чем рассказы историков о призывах Мухаммада к владыкам мира принять ислам.

Иное дело, конечно, что последователи всякого учения, претендующего быть единственно верным, в конце концов считают своей священной обязанностью распространить его как можно шире. Поэтому для всех последователей Мухаммада, от халифа до простого воина, мысль о необходимости всемерного распространения ислама стала господствующей, как только для этого появилась реальная возможность.

Пока Халид одерживал победу за победой, Ийад ибн Ганм безуспешно пытался подчинить земли племен калб, тамим и танух с центром в Думат ал-Джандал. Поэтому, когда от Халида прибыл в Медину обоз с пятой долей добычи, Абу Бакр приказал Халиду идти на Думу. Приближение Халида, несколько лет назад вынудившего владетеля Думы признать верховенство Мухаммада и уплатить джизйу, заставило многих задуматься. Один из вождей предложил вступить в переговоры и, получив отказ со стороны большинства, ушел со своим отрядом.

Союзники решили не допустить соединения двух мусульманских отрядов и разбить их по отдельности: одна часть двинулась против Ийада, другая – навстречу Халиду, однако и те и другие потерпели поражение, а их предводители попали в плен. Беглецы до отказа заполнили крепость Думы и закрыли ворота перед отставшими товарищами, оказавшимися под угрозой поголовного истребления. И действительно, Халид приказал перебить всех пленных, только калбиты были спасены своими бывшими союзниками-тамимитами из мусульман, заявившими, что они им сдались и получили обещание сохранения жизни. Халид разгневался, но не мог пойти против значительной части своего войска. Когда, наконец, ворота были проломлены, то и в крепости были перебиты все воины, остальные – обращены в рабство, а девушек продали с аукциона; предводитель мусульман купил славившуюся красотой дочь владетеля Думат ал-Джандал.

Этот разгром, изменивший соотношение сил в Северной Аравии, произошел, по-видимому, в первой половине октября 632 г. Бросается в глаза, что с наибольшей жестокостью Халид расправлялся не с чужаками, а со своими собратьями – арабами, не желавшими принять ислам. Религиозное учение, выросшее из желания установить равенство и справедливость, превратилось в неумолимую и беспощадную силу, как только стало идеологией государства, а не горстки гонимых идеалистов. Для нее теперь требовались не богомольцы и аскеты, а суровые воины типа Халида ибн ал-Валида. Тот путь от наивных религиозных идей человеколюбия и равенства до проповеди собственной исключительности и жестокой нетерпимости, на который христианству потребовалось около трех веков, ислам, став государственной идеологией, проделал за двадцать лет.