Но главное – даже не небывалый конёк, главное – язык этой сказки. Таким не говорят в литературных гостиных, на таком в гостиных не читают! Это не барин взялся просвещать мужика – это мальчик из Тобольска. Для себя…
Потом пришла пора сказки «педагогической». Не просто «рассказ о небывалом происшествии», а рассказ с несомненной моралью. Вместо стихийного, страшноватого «народного» Морозко в сказке Одоевского впервые появляется добродушный дед Мороз Иванович. Он не заморозит Ленивицу, а просто посмеётся над ней, «наградив» ледышками вместо бриллиантов. А самый первый русский автор «воспитательной» сказки – императрица Екатерина II. Любящая бабушка писала сказки для своих внуков – сама. Про царевича Флора, восходящего тернистыми тропами искушений к вершинам добродетели…
А может ли сказка стать… учебником? Не учебником жизни, а путеводителем по конкретному школьному предмету, например? Да, шведские дети уже сто лет учат географию своей страны по книге Сельмы Лагерлёф «Путешествие Нильса с дикими гусями». Это не учебник, прикинувшийся сказкой, нет! Это – сказка, несущая огромный заряд знаний!
Интересные опыты таких «научных» сказок – это «Городок в табакерке» Одоевского, «Матросские досуги» Даля, и конечно, «Живое слово» Ушинского.
Сегодня нам трудно представить себе, что народной сказки, именно такой, какой она сохранялась в народе, мы не знаем! Даже «Колобка» для нас сочинил Ушинский, даже «Три медведя» – Толстой, даже «Снегурочку» – Даль…
Так может быть, авторская сказка – это способ донести до широкой публики взгляды автора в предельно занимательной, игровой форме, доступной даже и детям? Сказки – декларации, написанные на злобу дня, редко переживают своего автора. Лишь немногие из них талантливы настолько, что становятся «вечными». И когда старшеклассники со страдальческим видом пытаются припомнить непрочитанный учебник и сказать хоть что-нибудь о причинах революций, мне их жалко. Факты, не пережитые эмоционально, не стали знанием. Ну не было в их детстве ни «Чиполлино» Родари, ни «Королевства Кривых зеркал» Губарева, ни «Трёх Толстяков» Олеши…
Для нас эти сказки, отнятые у современных детей, были любимейшими. Это из них мы точно знали, что любая революция – прежде всего радикальная попытка исправить глобальную НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ. А какой же ребёнок не окажется на стороне справедливости?!
Ну а сказка – сатира? Пушкинский «Поп – толоконный лоб» при жизни автора даже не был напечатан!
Читая сказки Салтыкова – Щедрина, маститый критик издал возмущённый вопль: «Как же надо ненавидеть Россию, чтобы всё это написать!» Автор, столбовой российский дворянин, ответил: «Я люблю Россию до боли сердечной». Видно, было, отчего болеть сердцу…
И когда полтора века спустя министерство образования НЕ рекомендует щедринские сказки десятиклассникам (они вызывают ненужные «аллюзии», то есть ассоциации с современностью), у школьников это вызывает здоровый смех и желание срочно прочесть. Даже у тех, кто уроки, посвящённые крупнейшему русскому сатирику, проспал или прогулял!
А героическая сказка – младшая сестра былины? «Горячий камень» или «Мальчиш Кибальчиш» Гайдара – классика жанра, но из школьной программы они исключены. Изгнаны. За что? Тут вопросов больше, чем ответов… Хотим ли мы, чтобы наши дети выросли героями?
– Ах, нет, не хочу, чтобы бросался под танки… и вообще, чтоб забивал себе голову идеями! Не хочу, чтобы им руководили другие!
Но хотим мы, или нет, а руководят всегда «другие».
Идеология начинается с понятий «что такое хорошо, и что такое плохо», так что «не забивать ею голову» значит считать хорошим только и исключительно то, что хорошо для твоего личного брюха. «Скотам подобно». А «чтобы не бросался под танки»… никто не захочет, чтобы создалась такая ситуация. Но это не всегда зависит от нас.