И Сергей Тимофеевич Аксаков в своей повести «Детские годы Багрова – внука» поделился воспоминаниями детства. А самыми яркими из этих воспоминаний оказались картины леса, степи, пашни, бесконечной дороги… Из этих отрывков и составлена книжка для детей под названием «Первая весна в деревне».

Помнит ли кто из нас, как впервые увидел кузнечика? Как жалел ничейную собачку и умолял родителей оставить её себе? Как осторожно шагал по осеннему лесу, пытаясь услышать под слоем ярких осенних листьев хруст груздя? Услышал! Кинулся собирать, а тётушка – прямо как маленькая! – отгоняет! «Я первая нашла, мои! Ищи другие!» И ничуть это не обидно, а весело!

А как многообещающе привставал поплавок на воде, и на него пыталась сесть невесомая стрекоза!

Картины, вызывающие прямо-таки зрительные галлюцинации. Едва можно поверить, что Аксаков это уже не писал – диктовал. Ослеп. И видел, всё это видел мысленным взором… Чувствовал этот запах пашни, на которой так ловко, сноровисто работают крестьянские мальчишки. Попробовал поработать сам – ничего не вышло, только насмешил деревенских сверстников. И «навсегда ощутил святость труда».

А если бы родители Серёжи охраняли его от этих впечатлений? Растили… если не обычного дворянского недоросля то, скажем так, «интеллигента»? Тогда картина могла бы получиться такой, как в повести Гарина-Михайловского «Детство Тёмы». Самое «благородное» воспитание на самых высоких идеалах – и малейшее отступление от идеалов карается отцовской поркой. Но в рассказе «Тёма и Жучка» сложные отношения маленького человека с родителями остаются «за кадром». Читатель просто проживёт вместе с Тёмой одну ночь. Вечером няня Таня скажет, что «Жучку какой-то ирод в колодец сбросил, так визжала, сердешная», – и пожелает Тёме спокойной ночи. Но уснуть мальчик даже и не пытается – он прямо-таки видит несчастную собаку, обречённую умереть в старом пересохшем колодце… Едва дождался рассвета. Тихо – тихо, чтобы ничем не скрипнуть, не хлопнуть, выбрался из дома, нашёл верёвки, фонарь…

Каким страшным оказался спуск в трухлявый, вонючий колодец, грозивший обвалиться… И какой радостной встреча! Как перемазала его жучка болотной жижей! Обмотал Жучку верёвками – и начал подниматься. Вверх гораздо труднее, чем вниз! Не хватает дыхания, силы на исходе, а квадратик голубого неба вверху ещё так далеко… Собаке показалось, что хозяин её бросил… вой, переполненный настоящим горем!

И вот – Жучка спасена. Заливаясь радостным визгом, она «целует» мальчика, а у Тёмы не осталось сил даже на радость. Обморок…

Но почему надо было делать из этого поступка такую страшную тайну? Почему нельзя никого позвать на помощь? Из отрывка это непонятно. Придётся пояснить, что Тёма не знает, и даже не догадывается, как к этому отнесутся его родители! Очень может быть, что они сочтут «неприлично-недворянским» и поступок, по-настоящему благородный.

Но время услужливо стирает из памяти все неприятности, и в детской книжке «Сон Обломова» перед нами страна детства. Волшебная страна ничем незамутнённого счастья. Маленький герой смотрит на раскинувшийся перед ним мир взглядом, переполненным счастьем! Самое лучшее время здесь – после обеда, когда все и всё погружается в сон. И тогда барчонку кажется, что он один в целом мире… А вечером будут сказки. Няня «так искусно избегала в рассказах всего, что существует на самом деле, что воображение, проникнутое вымыслом, оставалось у него в рабстве до старости». Навсегда Илья Ильич сохранит сожаление: отчего жизнь – это жизнь, а не сказка? Труд здесь сносили, как «наказание, наложенное ещё на праотцев наших», но любить не могли. И если можно было его избежать – избегали.