– Я их надеваю по праздникам, как добрую память.

– Опять вы шутите! – засмеялась Клава.

– Сегодня как раз такой день. Могу предъявить…

Лейтенанту не понравился наш разговор.

– Что за дела? – хмуро спросил он.

Тут мы наперебой начали рассказывать, как оказались нагишом на пляже и как потом добирались домой. Я упомянул вкусные пирожки Зинаиды Петровны и свой рублёвый долг за такси.

– Я была в вашей «бурсе», – сказала Клава. – Спрашивала Кренкеля.

– И?

– Там сказали, что радист Кренкель сейчас дрейфует на льдине, на Северном полюсе. И хохотали при этом…

– Потом расскажу про Кренкеля. Мы с ним коллеги.

Лейтенант заскучал, потом расправил могучие плечи и потянулся. Я услышал хруст его суставов.

– Мне на вахту, – лениво произнёс он. – В семь – разводка.

– Нюсик, проводи Ромашку, – легко сказала Клава: – Мы с Андреем продолжим банкет.

Лейтенант встал и протянул мне руку:

– Роман.

– Андрей.

Потом Рома надел фуражку и поднёс ладонь к козырьку:

– Честь имею!

Нюсик и Ромашка вышли. Клава не посмотрела им вслед.

– Серьёзный парень, – сказал я.

– Угу. И жадноватый.

– Да ну…

– Мог бы и расплатиться. А у меня денег нет.

– Деньги – не проблема, – говорю. – Давай продолжим в «Арагви»?

– Я была только в «Зеркальном», на свадьбе у Козы.

– Кто это, Коза?

– Любка Казанцева, подружка. Приспичило ей.

– А лейтенант, он твой…

– Приятель.

– Друг?

– Я же говорю – приятель, – с лёгким нажимом ответила

Клава: – Ромка, он жутко серьёзный. Правильный и совершенно без недостатков.

– Девушкам нравятся хулиганы, – говорю. – Значит, у меня есть шанс.

– Ты мне сразу понравился, – с детской непосредственностью ответили Клава. – Ещё там, на берегу. А я тебе?

– Ты была прелестным ребенком. А я всё-таки на шесть лет старше…

– А теперь?

– Лучше девушки я не встречал, – честно признался я.

Я взял её ладони в свои. Наши глаза встретились. И мы, конечно же, сразу полюбили друг друга.

*****

28 октября, четверг, 1999 года.

Когда я пишу в дневнике, у меня меняется почерк.

Утром я позвонил в Феско Трамп:

– Игорь Савельевич, я в принципе согласен. Одно условие – мне нужен аванс, хотя бы тысячи полторы.

– Не получится, – ответил капитан без малейшей задержки. – В нашем стандартном договоре аванс не предусмотрен.

– Как исключение, в качестве подъёмных? – цепляюсь я.

– К сожалению – никак.

– Тогда я – пас.

– Что ж, если передумаешь – звони.

Длинные гудки…

29 октября, четверг, 1999 года.

Нужное объявление мне нашла Клава. В желтом листке газеты «Дальневосточный Курьер». Она сказала:

– Компании «Бананас унд Электроникс» требуются радиоспециалисты. Гарантируется достойная зарплата.

Я взял у Клавы газету. Мелким курсивом там было написано:

«Компании „Bananas & Electronics“ срочно требуются капитаны, механики, помощники капитана по радиоэлектронике, матросы и мотористы для работы на рефрижераторном судне. Зарплата достойная. Адрес, телефон…»

– Звучит причудливо, – говорю, – смесь бананов с электроникой. Но, есть адрес. Это уже обнадёживает.

– Позвони, – сказала Клава, – тебя там ждут с нетерпением.

– Нет, милая, нанесём визит неожиданно, – говорю я. – Застанем их врасплох. Благо это рядом, в здании картинной галереи.

В последний раз я был в картинной галерее в незапамятные времена, когда поступал в мореходку. Там были картины с морем, чайками и крылатыми парусниками. И единственное полотно Айвазовского с прозрачными зелёными волнами в кровавых отблесках заката. Сейчас там экспонировались репродукции с картин знаменитого сюреалиста Сальваторе Дали.

В полутёмном зале галереи не было ни души. Откуда-то появилась интеллигентная старушка с папироской в руке.