Лишившись партнеров, Руслан Шестак терпел убытки. Отсутствие высококлассных специалистов сказывалось на доверии пациентов: они предпочитали обращаться к проверенным врачам, а не к молоденьким, только окончившим университет гинекологам. Несмотря на статус многопрофильного центра, клиника Шестака имела узкую направленность: здесь все держалось на таланте Руслана как репродуктолога. Несколько месяцев ему удавалось держаться на плаву за счет других услуг, предоставляемых в клинике: УЗИ, консультации узких специалистов, но позже… Руслан не справился с налоговыми обязательствами, затратами на зарплаты специалистам, аренду дорогостоящего оборудования и явился к Федорцовой с заявкой на кредит. К тому же стало известно, что Шестак крепко повздорил с отцом Боголюбова – своим несостоявшимся родственником. Ни о каком совместном бизнесе в такой ситуации речь, конечно, не велась… К удивлению общественности, из города исчезла Диана. Чудесного воссоединения обманутой невесты и неудачливого папаши-бизнесмена не случилось. Если верить слухам (хотя я никогда им не верю), Диана не выдержала насмешек и перешептываний коллег по поводу их с Боголюбовым разрыва. А его роскошная свадьба с Любашей подлила масла в огонь сплетен и обсуждений.

Ветер играет в окрашенных сиянием заката древесных кронах, подбрасывает кверху опавшие листья. С высоты четвертого этажа они кажутся ничтожными черными мушками. Лето пронеслось со скоростью падающей звезды, и, как бы ярко ни светило августовское солнце, теплым денькам грядет скорый конец… Проветриваю кабинет, закрываю окно и, на ходу снимая пиджак, возвращаюсь к рабочему месту.

Закатываю рукава рубашки и высвобождаю шею из удавки галстука. Не думаю, что Руслана Шестака напугает мой непрезентабельный вид, хотя, если быть честным, мне плевать. Он опаздывает на полчаса, в очередной раз доказывая, что его интересует только собственная персона.

– Добрый вечер, можно? – вздрагиваю от пронзившего тишину кабинета голоса. Отрываю взгляд от монитора и перевожу его на застывшую в дверях девушку. Диана Шестак, собственной персоной. Ну надо же? Выходит, все-таки слухи врали? Диана в городе. И выглядит она, к слову, сногсшибательно: белое короткое платье мягко облегает бедра, открывая взору стройные загорелые ноги. Свожу брови к переносице, пытаясь скрыть заинтересованный, ошалевший от неожиданности взгляд. О девушке ходили невероятные сплетни, от которых волосы поднимались дыбом: кто-то утверждал, что Диана покончила с собой, некоторые «доброжелатели» приписывали ей тяжелые болезни или зависимости.

Словно под гипнозом, я опускаю глаза ниже, к щиколоткам и обутым в замшевые туфли на шпильке ступням.

– Так можно? – повторяет она вопрос.

– Д-да, проходите, – дернув пару пуговиц на воротнике, отвечаю я. – Честно признаться, я ожидал увидеть вашего отца.

– Разочарованы? – широко улыбается она. На фоне ярко-красных пухлых губ ее зубы кажутся жемчужно-белыми. Диана устало опускается на кресло и забрасывает ногу на ногу.

– Я рад, что с вами все в порядке, – сухо бормочу я, уткнувшись немигающим взглядом в экран.

– А разве может быть по-другому? – хмурится она, слегка подаваясь вперед.

Кажется, моя вытянутая рожа говорит красноречивее слов. Так и вижу светящиеся на лбу большие буквы: «Про тебя ходили дурные слухи!»

– Нет, конечно. По-другому быть не может, – выдавливая глупую улыбку, отвечаю я. – Давайте перейдем к делу.

– Максим Сергеевич, введите меня в курс истинного положения дел моего отца. Я находилась в продолжительном отпуске и… упустила некоторые изменения, произошедшие в клинике. – Ее голос звучит надтреснуто, а щеки заливает румянец. И этот взгляд… Диана смотрит подозрительно, бесстрастно. Черта с два она краснеет от смущения – ее выворачивает наизнанку едва скрываемый гнев. Наверняка Руслан скрыл от дочери кредитные обязательства.