– До калитки, – добавила Адриана. – Надо проверить, надежно ли заперты ворота.

Дезире понимающе кивнула – если их можно легко подслушать в доме, то на улице вряд ли удастся это сделать, оставаясь незамеченным.

Адриана специально не стала брать с собой фонарь, чтобы привыкшие к темноте глаза заметили любое шевеление и в доме, и в ближайших к калитке кустах.

– Мне страшно, – прошептала Дезире, поежившись.

– Не стоит бояться, – попыталась Адриана ее успокоить. – Вам, как посланнику бургомистра, ничего не угрожает. А вот племяннице господина Беннетта следует поостеречься, – произнесла она назидательно. – Постарайтесь ни себя, ни меня раньше времени не выдать.

Девушка кивнула в ответ.

– Меня беспокоит встреча с неким господином Вульфом Гарсом, с которым я, ну, просто обязана познакомиться, – проговорила Дезире на всякий случай шепотом.

– И знакомьтесь, – невозмутимо, но тоже шепотом ответила Адриана, – раз обязана. Разыграйте эдакого простачка, думаю, у вас получится. Ничего лишнего не говорите. Лучше молчите и слушайте. А еще лучше сразу ведите ко мне.

– Ему есть, что сказать вам, то есть теперь мне. Так сказала его тетушка Казандра Гарс, к которой меня поселил староста.

Адриана нахмурилась, но ничего не сказала – старосте виднее, где должен остановиться посланник бургомистра. Но из-за этого теперь и ей, и Дезире придется быть внимательными вдвойне, чтобы их обман не раскрылся раньше срока. Она интуитивно чувствовала, что в этой истории не все чисто, и девушке может угрожать реальная, а не мифическая опасность. Большей частью именно поэтому она предложил поменяться местами, а не только из-за расследования.

– Поцелуйте меня на прощание в щечку, – тихо попросила Адриана.

Дезире растерялась – обычно парни так поступали, прощаясь, но никак не девушки.

– На вас мои брюки, – прошептала Адриана. – Целуйте смелее. Пусть продолжают думать, что посланник бургомистра мужчина.

И негромко кокетливо рассмеялась своим низким грудным голосом…

– Итак. Что ты имеем? – проговорила Адриана, усаживаясь на стул на кухне и беря в руки чашку с давно остывшим чаем.

Первым делом, простившись с Дезире и вернувшись в дом, она проверил своего подопечного. Тот спал, повернувшись лицом к стене. Его одеяло было подоткнуто и обернуто вокруг ног так, как это сделала сама Адриана. Следовательно, встать с кровати, чтобы подслушать их разговор с Дезире, господин Беннетт никак не мог. Значит, по дому расхаживал кто-то другой. И этого другого надо обязательно поймать с поличным. Через входную дверь проникнуть он не мог, так как после бегства Филомели Адриана тщательно ее запирала, и даже не потому, что кого-то боялась, она давно уже ничего и ничего не опасалась, скорее, чтобы избежать непредвиденных неожиданностей.

Надо искать другой вход в дом, может быть, даже потайной. И этим она займется прямо с утра, после того, как накормит завтраком больного. Это первое.

Второе, Филомель вечером за чаем, как бы невзначай, обронила, что девушки Беннетт не были так уж невинны, как казалось на первый взгляд. Значит, ей следует порыться в шкафах, может, от них что-то и осталось. И вещи смогут рассказать о хозяевах больше, чем окружающие люди.

Третье, Дезире заметила, что повседневная посуда в доме не такая уж и простая. А ведь она взяла ту тарелку из обычного шкафчика с кухонной утварью… «Как все», – сказала Филомель. Но не совсем, как все.

Поутру обязательно следует прогуляться до пекарни и посудачить с тетушками. На новенькую вполне может получиться – кто-нибудь, что-нибудь и расскажет необычное. А там и обычное станет выглядеть совсем в другом свете.