Разговаривая с графиней Эгмонт, Мари не забывала время от времени посматривать на императора. Как ей показалось, Карл тоже довольно часто бросал взгляды в их сторону. Но на кого он смотрел: на неё или на Франсуазу?

Наконец, Рене поднялся из-за стола.

– Дорогая, Его Величество приглашает Вас сыграть с ним партию, – сообщил он жене необычно любезным тоном, что, вероятно, объяснялось присутствием графини.

Украдкой из-под ресниц разглядывая Карла V, Мари заметила, что его глаза в зависимости от освещения меняли свой цвет: они казались синими, когда император поворачивался к своей тётке, сидевшей спиной к окну, и темнели, когда останавливались на Мари. При этом их взгляд был слишком грустным для молодого человека. Когда он произнёс несколько слов по-фламандски, Маргарита пояснила:

– Его Величество спрашивает, на каком языке Вы предпочитаете разговаривать?

– Я знаю кастильский, итальянский и английский, – ответила Мари.

– Если придётся говорить с Богом, то лучше это делать по-испански, так как этот язык отличается вескостью и величавостью. Если с друзьями – по-итальянски, потому что у итальянцев наречие свойское. Если с врагами – по-немецки, ибо язык немцев угрожающий и злой. Ну, а если нужно кого-то очаровать, то по-французски, – эти четыре фразы Карл соответственно произнёс на разных языках.

В ответ Мари улыбнулась:

– В таком случае, Ваше Величество, я предпочитаю говорить на моём родном языке.

– Я тоже считаю французский родным языком благодаря тётушке, – император бросил нежный взгляд на Маргариту. – Признаться, в Испании мне очень недоставало её мудрых советов.

– Надеюсь, Ваше пребывание там было приятным.

– Увы, Испания – очень мрачная страна. Дома в ней похожи на крепости, а мусульманские дворцы хоть и поражают своей роскошью, но чужды христианскому духу. К тому же, там живёт слишком много мавров, иудеев и других неверных, невзирая на инквизицию, учреждённую моим дедом королём Фердинандом.

– Но с Вами ведь были Ваши советники, в том числе, кардинал Утрехтский, – заметила наместница.

– Если бы не они, тётушка, то я бы, наверно, сошёл там с ума, как моя матушка… – император внезапно осёкся.

– К тому же, испанцы относились к ним с подозрением и завистью, – продолжал он после паузы. – И мне с большим трудом удалось добиться от кортесов денег на мою коронацию.

Некоторое время они играли молча, пока Карл не спросил:

– А какого Вы мнения об Испании, тётушка? Ведь Вы тоже жили там.

Маргарита вздохнула:

– Да, через три года после моего приезда из Франции мой отец, император, договорился с их католическими величествами, Фердинандом и Изабеллой, о двойном браке: мой брат Филипп должен был жениться на инфанте, а я – выйти замуж за наследного принца Астурийского. Сначала состоялось наше двойное венчание по доверенности, а потом на корабле прибыла Хуана, и этот же корабль увёз меня в Испанию. Однако по пути мы попали в страшную бурю. Тогда я наспех написала на клочке пергамента несколько строк и вложила его в браслет с тем, чтобы моё тело могли опознать, если я утону.

– И что же Вы написали, тётушка? – с любопытством поинтересовался император.

– «Здесь лежит Марго, благородная девица, у которой было два мужа, но которая никогда не была на супружеском ложе». Однако, благодаря Богу, мы благополучно добрались до Испании, где меня встретили очень радушно. Свёкор и свекровь хорошо относились ко мне, как и мой муж. Хуан был очень красив и добр, недаром все называли его «Ангелом». К несчастью, через шесть месяцев он скончался от лихорадки, оставив меня в положении. Я так горевала по мужу, что родила мёртвую девочку, и после этого уже ничто не удерживало меня в Испании.