– Но это не обычная школа. Там тебя научат пользоваться магией. Там будет твой новый дом. «БЕ» школа магии с музыкальным уклоном. Мы используем волшебные палочки только для призыва инструмента или его отзыва. А также для узнавания расписания. Но вся магия в инструментах, – просто сказал он.

– Что еще за «БЕ»? Какая магия? О чем вы вообще ведет речь? Папа, ты решил меня разыграть? Или это какой-то новый метод издевательства, придуманный Анжел?

– Во-первых, у нас не принято называть полное название школы еще не посвященным студентам. Во-вторых, ты была зачислена в школу с того самого момента, как в тебе проснулась сила. Твой отец не имеет к этому никакого отношения. Магия не передается по наследству, но иногда бывают совпадения. Хотя в стране, где находится школа, действуют совершенно другие правила. Но я не имею права рассказывать о них не посвященной в эту тайну. Ты можешь сойти с ума. Знание – сила, но не в этом случае.

Роза больше не смотрела на него, она видела только отца, который не был даже удивлен:

– Ты знал?

– Да. Я тоже магический музыкант. Но на счет тайн этого места… Я тебе ни слова не скажу, так что можешь на меня так не смотреть. Я согласен с Вадимом. Ты еще слишком молода и это знание может убить тебя. Так что, забудь об этом. Сейчас же лучше поспеши, Роза. Я наслал на Анжел с Инной магический сон, но он скоро иссякнет. Ты должна уходить. Твои вещи собраны. Будь хорошей девочкой. Я не смогу проводить тебя, так что я желаю тебе удачи.

– Пока, папа.

 Они быстро вышли. Роза вскочила и наспех оделась. Потом умылась и выбежала к входной двери, где ее уже ждал Вадим. Она в последний раз посмотрела на дом и ушла, закрыв за собой дверь. Роза ничего не одела поверх сарафана, было очень жарко.

Они долго шли молча. Розе было неудобно идти. Она привыкла к роликам, а к босоножкам….Девочка была так поглощена своими мыслями, что не заметила, что Вадим то и дело скашивал на нее глаза. «Что это она? Ходить разучилась?» – поинтересовался он. Вадим нахмурился:

– Ты что ходить разучилась?

– Вовсе нет. Просто летом я «хожу» на роликах. Это моя последняя летняя обувь и им уже три года. Вот такая история.

Вадим остановился, сощурил глаза и спросил:

– А ты не врешь?

– Да Боже упаси! С чего мне врать-то?.. Да как у вас повернулся язык такое сказать!?

Роза разозлилась. Больше всего она не любила, когда ее обвиняют во лжи. У нее была твердая жизненная позиция –говорить всегда только правду, какой бы она не была. Хотя она и понимала, что когда-нибудь наступит момент, что она просто не сможет сказать правду, однако решила пока не думать об этом. Вадим почувствовал скопление великой силы вокруг девочки и понял, что она все приняла близко к сердцу, но все же не удержался и расхохотался. Вот тут-то Роза растерялась.

– Я… Я не вижу ничего смешного! – сдавлено выкрикнула девочка, постепенно приобретая цвет спелого помидора.

– Да, в общем – ничего. Просто теперь я вижу, в кого ты пошла.  – Ну и в кого?

– В отца. В последний раз, когда мы с ним встречались, у нас возникла такая же нелепая ситуация. Видишь ли, твой отец тоже безумно любил ролики. И точно так же, как и ты, ходил без них. Когда ты упомянула ролики, я все понял.

Роза испытующе на него посмотрела.

– Не могло у вас с моим отцом быть такой ситуации. Вам на вид лет двадцать пять. Отцу моему тридцать пять. Когда мой отец учился, вы точно в школу не ходили, по крайней мере не до момента его выпускного. А, вот учителем не были и подавно.

– Да, ты разнесла меня в пух и прах. Ты права, мне 25 лет. Но все же я был у твоего отца учителем. Мне тогда было 18. Он проводил большую часть времени здесь, а я – там, – он очень четко выделил слова «здесь» и «там», – поэтому он так сильно постарел. Кстати, это одна из причин, по которым нам запрещено говорить что-то посторонним. Время – одно из многих моментов, которые могут свести человека с ума, потому что оно буквально живое.