— Розита! Какое счастье! Мы все спасены!

Интересная история! От чего они все спасены? Так, два факта уже известны: её тело зовут Розитой, и она сестра вот этой девушки. Святой брат вроде как привязан к Розите. Хорошо. Осталось только узнать, в какое место Роза приземлилась. И чем грозила её смерть этим людям.

— Розита, может быть, тебе хочется пить? Может быть, принести немного еды?

— Да!

Она и сама не поняла, как вырвался этот звук из горла. Но он таки вырвался, и Роза подивилась — каким он был хриплым и сильным, новый голос.

— Розита хочет есть! — восторженно возопил святой брат, воздев руки, отчего рукава его балахона соскользнули к плечам, открыв небритые седые подмышки. Роза вздохнула. С гигиеной тут явно проблемы… А менять всё придётся именно ей, Розе, потому что святой брат ляпнул о её важности.

— У нас нечего есть, — мрачно ответила Манни.

— Розите нужен куриный бульон! — мягко возразил святой брат. — Поди на кухню, вели поварихе приготовить, а пока собери сыру и хлеба.

— В замке осталось всего две курицы, — чуть не плача, возразила девушка, с неприязнью глядя на священника. — Если мы зарежем одну для бульона, не будет яиц!

Роза насторожилась. Что значит — всего две курицы? А сколько было? И почему не осталось?

— Розита важнее кур! — твёрдо заявил святой брат и даже брови сдвинул сердито.

Кашлянув, Роза подняла руку:

— Простите, а что тут происходит? Куда пропали куры?

На неё уставились две пары очумелых глаз: тёмные и живые Манни, блеклые голубые — святого брата. Затем в них появилась тревога. Священник поднялся с пола и осторожно спросил:

— Розита, девочка моя… Скажи мне, ты себя плохо чувствуешь?

Ляпнула… Надо было как-то тоньше, исподволь. Куры эти… Роза смущённо улыбнулась, лихорадочно придумывая легенду:

— Мне лучше, но отчего-то не помню про кур.

— Съели мы их, — Манни из тревожно-мрачной превратилась в совсем угрюмую девочку, отошла от кровати и снова уселась в кресло. Но вышивку не взяла, просто села, глядя в узкое окно.

— А какой сейчас год, Розита? — поинтересовался святой брат вкрадчиво.

От рождества Христова? Розе захотелось пошутить, но она прикусила язык. Больная — это ничего, но всяко лучше, чем сумасшедшая. Нельзя допустить, чтобы её закрыли в палате с мягкими стенами…

— Я не помню, святой брат, — смиренно ответила она. — Моя память играет со мной злые шутки.

— Эло милосердный… — прошептал священник, трогая пальцами, сложенными в щепотку, плечи и щёки. Крестится, что ли, он так? Надо запомнить. И Эло — это их местное божество?

— Вы её не отшепчете, святой брат, — резко вмешалась Манни. — Лучше скажите. Может, вспомнит?

— Год пять тысяч триста сорок второй от сотворения мира в звездном храме, — ответил священник. — Вы находитесь в замке Хогван, вы его владелица, лисса Розалия Хогван. Ведь вы помните меня и вашу сестру лиссу Магнолию?

— Господи, нет, не помню.

Роза покрутила головой, чувствуя, что тревога растёт в груди. Э нет! Серый человечек обещал… Хотя ничего он как раз и не обещал, кроме здорового тела. И тело здорово, по крайней мере, восстановление жизненных функций происходит быстро и безболезненно… Но вот окружение этого тела… Владелица замка! Лисса какая-то там…

Роза мысленно обругала себя. Дурёха! Лучше уж владелица замка, чем последняя служанка. Радоваться надо. Нет, погодим пока радоваться. Узнать надо, что там с курами… Почему Магнолия (господи, что за имя?) так помрачнела при упоминании кур?

— А кур зачем съели? Неужели не догадались цыплят вывести сначала?

Святой брат снова закрестился и испуганно ответил:

— Так ведь цыплят первыми съели… Потом петуха…