– Не вижу у вас шибкого количества клиентуры, любезный, – вздохнула я, бросив точечный взгляд в сторону гаража, где стоял среднестатистический летокар без сверкающих серебром полозьев. – Сделаю вам рекламу, среди своих клиентов.

– Четыреста пятьдесят, – решил сбавить цену юнец.

– Триста и не таллером больше, иначе начну торговаться за двести пятьдесят и не уйду отсюда, пока не собью цену. А еще пожалуюсь в инспекцию, что вы обдираете добропорядочных граждан столицы!

– Это угроза? – промямлил механик, бледнея.

– Нет, попытка договориться.

– Триста пятьдесят, – сквозь слепленые губы, выдавил молодой человек, не переставая смотреть мне в глаза, – и несколько обедов в заведении.

– Заметано, – согласилась я, радуясь про себя, что сбила цену и блок стал стоить вменяемых денег, – сделаешь сейчас?

Механик прищурился.

– Завтра, сегодня мне надо будет забрать его у знакомых.

– Мы так не договаривались.

– Мы никак не договаривались, барышня, – панибратски выдал молодой человек, – завтра забирайте! И предоплата вперед!

Прищурившись, я вздохнула, выуживая из сумки небольшой кожаный кашель и отсчитав часть денег передала работнику.

– И чтобы мне без глупостей, – не удержавшись от угрозы, произнесла я, – только попробуйте поставить старье.

Ничего не сказав, механик удалился, а я, погладив бочок старого, но родного аппарата, направилась к остановке, где могла сесть на воздушный омнибус, чтобы добраться от синего района. Так я его называла.

Денежная растрата, больно ударила по настроению. Я планировала заменить полосы и сенсор в салоне, который заедал, посему, непредвиденная ситуация меня выбила из колеи.

Новый летокар, я пока не могла себе позволить, а менять шило на мыло, не было смысла.

Закинув сумку на плечо, я прошла по глухому бездорожью около получаса пути, пока не вышла к остановке.

В омнибус забилось столько народу, сколько он обычно в себя не вмещал.

Я тоже, кое-как втиснулась внутрь и вышла, спустя несколько остановок, хорошенько отмассажированная потными телами.

Скинув куртку и оставшись в майке, я припустила к району заведений общепита на любой вкус, прекрасно понимая, что взбучки от Гилберта не избежать.

Тем более, время клонилось к обедне, а значит в заведении народ должен был подтянуться, чтобы набить желудки лапшой и подгоревшими куриными крыльями.

Гилберт специально не использовал автоматы для готовой продукции, где можно было нажать кнопку и через несколько минут получить с пылу и с жару блюдо.

Хозяин предпочитал действовать по старинке, не особо приветствуя постоянно появляющиеся изменения. Посему, лапша варилась в огромном котле, пироги пеклись в духовке, а крылышки жарились в масле, которое Гилберт нещадно экономил и у кого были слабые животы, потом мучились страшными болями и веселыми часами в отхожем месте.

Вздохнув у входа в «крылышко», я уловила приятный аромат сосиски из соседней забегаловки и вошла внутрь.

Колокольчик яростно зазвонил, что услышали все. Даже тугие на оба уха.

Неся поднос с тарелками, ко мне подошла Соня, шустрая подавальщица и милая девушка с кудрявыми красными, как пламя волосами и широко улыбнулась. В нос дыхнул запах супа из тарелки, которую она несла для посетителя.

– Я сказала Гилберту, что у тебя приболела бабушка, – подмигнула она мне.

– Но у меня ее нет, – пробухтела я, сразу же столкнувшись с выглядывающим из-за прилавка хозяином. Его щеки были красны, а маленькие глазки смотрели с нескрываемым укором.

– Не важно, – вылупила на меня глаза Соня, – причина, самая уважительная.

Я поспешила в сторону прилавка, уже представляя волну негодования, которая должна была обрушиться на меня и остановилась.