Кар сглотнул, чувствуя, как вновь в сердце зреет печаль. Его мама умерла прежде, чем у нее появилась возможность поговорить с ним.

Он опустил руку в карман, нащупал гладкий камень – и тут же почувствовал, как внутри все опустело. Мама многое не рассказала ему. Он снова оглядел собравшихся. Наверняка кто-нибудь из них знает, что это за камень. Но можно ли им доверять? Слова Квакера вновь зазвучали у него в мозгу.

Никому не говори, что он у тебя. Ни Крамбу, ни Лидии, ни Вельме – никому.

Крамб положил руку Кару на плечо, словно почувствовав его замешательство. Кар отпустил камень.

– Эмили как раз собиралась рассказать своим детям о силе Бестий, когда пришло Темное Лето, – говорила миссис Стрикхэм. – Это было тяжелое время для всех нас. Мы потеряли многих. Но не многие пострадали так, как Эмили.

Воздух будто стал прохладнее, поднялся легкий ветерок, качнул ветви деревьев и прошуршал листьями по кладбищу. Кар заметил, что на деревьях много птиц: дрозды, дятлы и даже сова. Все они, казалось, внимательно наблюдают за происходящим. Старик с клюкой пошевелился, и из его штанины высунул голову хорек.

– Змеи Мамбы искали саму Эмили, но вместо этого они нашли ее дочерей, – сказала миссис Стрикхэм, теперь ее голос задрожал. – Они умерли быстро, но это было слабым утешением. Тем не менее Эмили продолжала борьбу. Без нее мы никогда бы не одержали победу в Темное Лето. Но это сражение отняло у нее все, и с тех пор она изменилась навсегда.

Я не могу сказать, что она счастливо прожила сумерки своей жизни. Нам ни к чему приукрашивать действительность, Эмили это пришлось бы не по нутру. Но я не считаю, что она умерла жалкой смертью. Всего неделю назад она сказала мне, что хочет возобновить свой вязальный кружок. А это значит, что она обрела покой.

Миссис Стрикхэм умолкла. Кар посмотрел на других скорбящих и заметил, что у некоторых по щекам текут слезы.

– Со смертью Эмили род Говорящих-с-многоножками угас, – проговорила миссис Стрикхэм. – Для нас это двойная смерть, и с ее уходом наш мир стал беднее. Да покоится она с миром.

– Покойся с миром, – хором сказали все, и Кар тоже.

Миссис Стрикхэм бросила на гроб розу. Раклен вышел вперед и стал засыпать могилу землей. Кар заметил, что многоножки остались в земле вместе со своей хозяйкой.

– Ты ходил повидаться с Квакером, правда?

Кар обомлел от такого вопроса. Он повертел головой и, увидев Пипа, снова устремил взгляд на миссис Стрикхэм.

– Вы следили за мной, – прошептал Кар.

– От голубей ты, может, и спрятался, а для мышей подземные туннели – дом родной, – сказал Пип. – Но мы потеряли твой след, когда ты поднялся по лестнице.

Кар облегченно выдохнул. Не хватало еще, чтобы Крамб узнал про его выходку с полицейской машиной. Такого он уж точно не одобрит.

Скорбящие начали потихоньку расходиться, Крамб отошел в сторону с Говорящим-с-хорьками. В знак приветствия они обнялись. Мыши Пипа резвились вокруг енота, забирались ему на спину, а тот пытался их стряхнуть. Пчелы Али лениво летали над окраиной кладбища, поросшей полевыми цветами, а их хозяин что-то говорил девочке с доберманом.

– И что тебе нужно было от Квакера? – поинтересовался Пип. – Не волнуйся, Крамбу я ничего не говорил.

– Делай что хочешь, – ответил Кар. – Я просто хотел узнать побольше о моих родителях.

Пип нахмурился. Но не успел он задать очередной вопрос, как Крамб поманил их к себе:

– Вы двое, идите и поздоровайтесь с мистером Дудлем.

Пип беспрекословно повиновался, но Кар попятился. Почему Крамб постоянно командует? Он притворился, будто не слышал, и вместо этого подошел к Раклену, который все еще засыпал могилу; его лоб блестел от пота.