– Но как это возможно? Магия ведь не передаётся по наследству!

– Х-хе… а вот смотря у кого… Вот ты про свой природный дар когда узнала?

Я стушевалась. Про собственную магию мне вообще только вчера сказали. Да и та оказалась какая-то ущербная. А природный дар пока совершенно непонятен и никак не ещё проявился.

– Хм… ещё не раскрылся, что ли? Не-не, ты вот сейчас вообще не переживай! Я ж к чему это начал: папаня-то мой, знаешь, когда про свой дар выяснил? А в сорок лет только! Представляешь?.. Когда у его первенца с совершеннолетием ровно та же магия, что и у него, прорезалась! А потом у второго сына. И у меня, третьего. И мелкая наша – ей сейчас пятнадцать – тоже магом будет. Водники мы, все в отца. А дар у него такой и оказался: плодить себе подобных, передавать свою водную магию. В городе как о том узнали, то чуть не силком ему девиц подсовывать начали, как племенному жеребцу, представляешь! Мы же в порту живём, в Корсталии, слышала про такой? Это на Южном море… У нас там маги воды очень ценятся… А, ну так маманя их всех кочергой отходила! – заржал Четвёртый Анхельм.

А потом с нежностью добавил:

– Да папаня на них и не посмотрел бы. Он маманю любит.

– А почему имена-то у всех одинаковые?

– А-а… Это у папани придурь такая. Сон ему был как-то в молодости, что детей своих строго тем же именем назвать надо, тогда и силу передаст. Вот меня папаня с братьями дома и учили – магия-то одна. Потому мне свободное посещение на первое время дали – первый курс мои-то все прошли. Ну и порядки все местные от них же знаю, – подмигнул он.

– А… мелкая ещё есть, ты сказал. А сестру как зовут? Анхельма? – еле сдерживая смех, спросила я.

Пухляш помрачнел.

– Не. Тоже Анхельм.

Тут я не выдержала и всё же рассмеялась. И стыдно, и смешно, и остановиться не могу. Впрочем, бедняга с наследным именем тут же присоединился к смеху.

– Не, ты не думай, нас дома всех по-разному кличут. Но тут лучше Анхельм, ладно? А то я скажу тебе своё домашнее имя, и ты тут совсем стрясёшься да поломаешься. Ну или ещё Хельме можно.

– Хорошо, Хельме, – улыбнулась я. – А меня тогда просто Ардина или Дина.

Чувствую, я завела хорошего друга. Хельме проводил меня до библиотеки, мы распрощались, и тот побежал по своим делам.

От вида академической библиотеки у меня аж дух захватило. Светлая, с высоченными окнами, с ажурными коваными лестницами винтом, уходящими под потолок. Многочисленные ярусы уходили ввысь, уставленные стеллажами из светлого дерева. И запах… О, этот прекрасный запах старых книг! Не затхлый, а какой-то пряный, как букет редких специй.

В обители библиотека была только в кабинете Грымзы. Нет, чтению, письму, счёту и ведению хозяйства нас, конечно, учили. Но то по скучным учебникам, а сверх программы ничего читать не разрешали. Зато в кабинете матери-настоятельницы было раздолье. Уж не знаю, каким принципом она руководствовалась, собирая книги, но чего там только не было! От старинных фолиантов по истории Истрии до дешёвых изданий по садоводству. Никакой систематизации, всё вперемешку. И отдельным шкафом стояли любовные романы, надёжно прикрытые каким-то скучным чтивом.

Так как бывать там мне приходилось исключительно под покровом ночи и через форточку, то и добыча на ощупь мне попадалась самая разная. Таскала по одной книжке и проглатывала за короткие минуты отдыха, но в основном ночью при свете свечи. Беата ругалась, конечно. Но как-то потребовала пересказать ей сюжет книги с пикантной картинкой на обложке – это я как раз наткнулась на «любовный» шкаф.

Это оказалась совершенно слащавая история про фей и драконов (выдумают же!), написанная довольно убогим языком, безграмотно, зато с обилием постельных сцен. Беата от неё пришла в совершеннейший восторг. Читать самой ей было лень, зато теперь она упрашивала меня читать эти романы ей вслух или пересказывать сюжет после. Сама я с этих незамысловатых историй лишь посмеивалась, но у Беаты глаза загорались огнём и она становилась такой мечтательной и счастливой, что мне не составляло труда время от времени радовать подругу.