Каждая её эмоция, самый лёгкий её оттенок, отчего-то впечатались в память. Ронард потом ещё несколько раз примерял их на себя. Вспоминал, и непроизвольно сокращались мускулы на лице. А это залитое солнцем счастье даже отозвалось у Ронарда дёрнувшимся уголком губ, грубым подобием улыбки. А потом у неё ещё были волнение, радость, предвкушение у Врат. И… растерянность, непонимание, вновь испуг. И эти последние эмоции буквально отравили его. Нахлынула какая-то горечь, но уже своя, не отзеркаленная. И Ронард поспешно ушёл, не желая быть уличённым в таких нелепых чувствах. Ещё и бросил что-то грубое напоследок.

Что ж, сколько их таких было и ещё будет – магов на нижнем пределе таланта. И все они так же поначалу приходили с амбициями и мечтами, а через пару месяцев вылетали с изрядно подрезанными крыльями. Право, глупость какая, что именно от этой девчонки Шентия ожидал чего-то большего. Его светлость с досадой тряхнул головой, прогоняя неуместные образы, и с приходом ректора полностью сосредоточился на других проблемах.

Судя по глубоким морщинам, прорезавшим лоб Валдана, тому с утра пришлось решить немало дел. Вот и сейчас, не успел ректор войти в собственный кабинет и закрыть дверь, как следом протиснулся мэтр Стинак. Умоляюще обратился к начальнику:

– Ваше великомудрие!.. Прошу, уделите ещё минуту. Нужны последние данные по Вратам…

Валдан закатил глаза, развёл руками и просительно посмотрел на его светлость. Шентия лишь махнул рукой: занимайтесь, подожду.

При последнем прохождении Врат не было никого из приёмной комиссии, а ведь и эту студентку куда-то следовало распределить. И ректор Валдан, вздохнув, прикрыл глаза, сосредоточился и передал Стинаку мысленный образ последнего результата Врат. Тот пару секунд осмысливал картинку и озадаченно спросил:

– И куда её такую?..

Ректор в ответ лишь замахал руками, прогоняя председателя: дальше пусть разбирается сам.

Стинак вернулся в приёмную к секретарю, чтобы утвердить расписание для новоприбывшей. А ректор и его светлость занялись более важными вопросами. Обсудили финансирование на будущий год, безопасность студентов, утвердили преподавательский состав. Пообещав напоследок приглядывать за наследным принцем, арн Шентия покинул кабинет.

В приёмной он чуть не налетел на вчерашнюю мышку: та принимала документы у секретаря. Ругнувшись сквозь зубы, Ронард стремительно вышел, не желая больше испытывать чужие чувства. А в спину всё равно долетела лёгкая волна сожаления.

Как мне было велено накануне, сразу после столовой я зашла в приёмную ректора. Секретарь мазнул по мне взглядом поверх очков, спросил имя и выдал несколько листков, свёрнутых в трубочку.

– Здесь ваши личные документы, расписание, правила поведения в Академии и общежитии, допуск в библиотеку. Распишитесь, что ознакомлены – тут и тут. Почему не в форме?

Ой, про форму я с утра и не вспомнила. Заверив, что сейчас же сбегаю и переоденусь, с любопытством уставилась на ворох выданных бумаг.

– Потом всё посмотрите, – глянул секретарь на часы. – У всех первокурсников вводная лекция через пятнадцать минут в пятой аудитории, поторопитесь.

Секретарь объяснил, как туда пройти, а на выходе меня чуть не сбил с ног вчерашний сероглазый маг, но, похоже, он даже не заметил меня.

Торопясь, я вернулась в общежитие за формой, благо моя соседка брюнетка ещё была в комнате – ключа-то мне не дали. Видимо, она предпочла утренние прихорашивания завтраку, потому что сейчас заканчивала укладывать волосы в замысловатую причёску. Пожелав ей доброго утра и не получив ответа, я облачилась в свободный бледно-синий балахон с широкой пелериной. Рукава и подол его украшала изящная золотая вышивка, а в широких внутренних карманах как раз поместились бумаги.