– Не скрою, был сильно удивлён. Людей прежде никогда не было в семье Леса. Но всё же Вы остаётесь студенткой Ровельхейм. Так что на неделе оформите заявление на необходимый для отъезда период, оставьте в секретариате, я подпишу.

Мне оставалось только удивлённо моргать ему вслед.

Мистрис Нерайя поохала, отругала меня за то, что себя не берегу, а то как же так можно! Девица на выданье, а ходит вся в синяках и шишках, как собака побитая!

– Госпожа Илза, так меня же на боевой факультет определили, а там это в порядке вещей…

Немолодая пухленькая целительница воинственно упёрла руки в боки:

– Да это ж какому идиоту в голову-то пришло?! Там же лбы одни здоровенные, прихлопнут и не заметят. Кто там у нас нынче за главного на боевом вместо Ксавии? А-а! О-оо… – округлила глаза она.

– Угу. Сам по большей части и гоняет. Нет, нет, всё нормально, госпожа Илза, я сама согласилась! Надо же всё равно магию куда-то девать… Ну, Вы же понимаете.

– Ох, девонька… Ладно, давай уж садись, подлатаем. Да всё скидывай, и нижнюю сорочку тоже, чего я там не видела…

Балахон тяжело шлёпнулся на кушетку, зашипев. Ой, манс же!

– А ты ещё что за зверь? – бесцеремонно вытащила Илза упирающегося Греттена за шкирку. – Тоже сражался? Вон шишка на голове, а вот ещё одна… Ага, пошипи мне тут! Это ты ей всю спину исполосовал? А ну сиди смирно, крыжтёнок, и до тебя очередь дойдёт!

Ошалевший от такого обращения манс покорно опустился рядом со мной. Мистрис Нерайя прошлась по мне целительной магией, сводя все ушибы и ожоги, напоила восстанавливающими настойками. Манс, как только сообразил, что с ним собираются делать, пронзительно заверещал, но Илза уже ловко спеленала его полотенцем и укоротила чудищу когти.

– Другое дело, – удовлетворённо кивнула она. – А вот шишки там совсем не от ушибов, другое что-то. Анимагам лучше покажи. Ручной крыжт, ну надо же… ещё и упитанный такой.

Переубеждать Илзу и объяснять ей магическую природу животного я не стала. Манс на дармовой еде действительно отъелся и капюшон под его весом уже опасно потрескивал. Впрочем, сам он чувствовал себя всё увереннее и в один прекрасный день перестал постоянно прятаться на моей спине. Мои плечи вздохнули с облегчением. Теперь он часто ходил рядом, наводя панику своим необычным видом и глухо ворча на особо впечатлительных барышень. На лекциях он не мешал, вёл себя смирно, посапывая у меня на коленях на протяжении всего учебного дня. Зато на тренировках неизменно забирался в капюшон, усложняя и без того нелёгкие занятия.

Я и сама нащупала на бодливом лобике и на холке под шёрсткой непонятные шишки и, воспользовавшись внезапным выходным, отнесла чудище к анимагам. У них имелся собственный вольер с наглядными пособиями для обучения сложному искусству трансформации, а при нём и опытный смотритель. Уж разберётся, что это, он ко всяким тварям привычен. Греттен произвёл в вольере фурор. Одним тихим утробным рыком он заставил забиться в дальний угол клетки старого облысевшего грорша, а что уж говорить о тварях помельче! Певчие птицы и те враз умолкли. Увы, смотритель ничем помочь не смог – сам впервые манса видел.

Зато на выручку за обедом пришла Мекса.

– Так это у него костяной гребень растёт, – беспечно махнула она рукой. – Он же маленький совсем. И ещё на хвосте шипы вырастут.

– Маленький? – с подозрением спросила я, поглядывая на уже трёхкилограммовую тушку. – И какими же они вырастают?

Мекса примерилась рукой где-то на уровне своего бедра.

– Хотя нет, тебе это примерно по пояс будет. В холке, – добила она уточнением.

Я представила этакую шипастую полулошадь у себя на коленях и аж веко задёргалось. Ладно, сейчас он у духов на полном пансионе, причём балуют его похлеще моего, а как потом такую тушу прокормить?