Оттого и шагает он, весел, с огарком свечным:
Служба в храме закончена.
Смолкли молитвы святые.
Верно, скоро стану я и сам человеком ночным
И с огарком свечным побреду по дорогам России…
Картина
Стала часто видеться картина,
Будто сквозь тумана пелену:
Чья-то мама собирает сына
То ли в школу, то ли на войну…
Он ещё юнец. Слова картавы.
И совсем не знает, кто свои.
Он нырнёт в донецкие кварталы,
Где идут жестокие бои.
Там сейчас железные метели,
И шумят свинцовые дожди.
Нынче ночью «грады» налетели,
«смерчи», «ураганы» впереди…
И доколе это будет длиться —
Ни один не ведает боец.
Те за гривны будут насмерть биться,
Эти за Луганск и за Донецк…
Мама молча перекрестит сына.
Знает: весь характером в отца.
И горит, пылает Украина —
И того, и этого бойца…
Кто мы есть
Вечны в мире и зависть, и лесть,
Подлость всякая, бьющая в темя.
Нам ли спорить о том, кто мы есть —
Бог рассудит и время…
2016 г.
Старый таджик
…Много ещё на деревьях осенней Москвы,
Красной, жёлтой, и даже зелёной листвы.
Старый таджик во дворе подметает листву,
Будто бы всю подметает и чистит Москву.
Старый таджик – гастарбайтер, и это смущает его
Всю его сущность, живое его естество.
Может, на Родине, может, в самом Душанбе
Старый таджик о такой и не думал судьбе.
Радует то, что в соседнем дворе, на Тверском,
Сын его, добрый Анзур, в положенье таком.
Знают, что дома их ждёт молодая Лайло —
В доме от женщины этой тепло и светло.
Есть ещё внучки – Бахор, Азнурат и Барно.
Старый таджик, он не видел их очень давно…
Тёплые письма он пишет порой на фарси,
Как хорошо ему здесь на великой Руси.
Пишет, что дедушка скоро приедет домой,
Только управится с жёлтой московской листвой.
Он им не пишет,
что много ещё на деревьях Москвы
Красной и жёлтой, и даже зелёной листвы…
***
Всё суета сует, – сказал Эклезиаст.
Да, суета, и кто оспорит это?
Писание стихов – есть суета поэта,
Другой на суету иных искусств горазд.
Скажи, зачем же нам бежать от суеты?
Ведь суетная мне ещё желанней ты!
***
Восход был чуден: розовое с синим
Переплелись и озарили землю.
И было ощущение весны.
Она пришла, как дева молодая —
Обнажена, ни капельки смущенья,
И лишь глаза зелёные смеются,
Как будто говорят: пойдём со мной!
Но это было только ощущенье —
Сентябрь трепал деревья и кусты,
И краски лета тихо угасали.
***
Мой телефон свистит соловьём.
Я ему задал задачу такую.
Если я вдруг о тебе затоскую,
Ты отзовёшься мне в сердце своём.
Ты набери многозначный мой код —
Мой телефон соловьём запоёт!
Будто бы вновь к нам вернётся весна.
Юность шальная, черёмух кипенье.
И соловьёв неумолчное пенье.
Память тобою одною полна.
Ты набери меня в сердце своём —
Сердце моё запоёт соловьём!
***
Тихое счастье – отречься от суетных дней,
Уединиться, уйти от случайных явлений.
Сам я себе господин и слуга, и злодей;
Сам я себе надзиратель и узник сомнений —
В это затерянной, всеми забытой глуши,
Где нет ни единой души, ни комарьего лёта.
Только движение света и сердца работа,
Только дыхание мысли – внимай и пиши.
Когда не станет нас
Жизнь разложив свою на страхи и грехи,
Оглянешься назад, где только горстка пыли…
Когда не станет нас, останутся стихи —
Свидетели того, что мы на свете были…
Останутся слова, как зерна бытия.
Года, как жернова, отшелушат полóву.
И песней зазвучит, быть может, мысль твоя,
И человек труда вновь обратится к слову.
***
Ещё не осень, далеко не осень.
Лишь начинает август свой разбег.
И лес черно- и зеленополосен
Стоит вблизи великих русских рек.
Берёзы и задумчивые ели
Красуются. Хоть век на них гляди.
Лишь кое-где осинки покраснели —
Они всегда чуть-чуть, да впереди.
Так возраст мой подходит понемногу
К незримой той, той роковой черте.