Лейтенанта Ханыков вывел из-под крепости под неприятельскими выстрелами 2 фелюги, 1 барказ и 2 лодки, за что получил орд. Св. Георгия 4-й степени за храбрость[23].

При этом сражении, по донесению Грейга, отличились командиры корабля «Всеволод» капитан 1-го ранга Раксбург, фрегатов «Надежда» кап. – лейт. Кожухов и «Африка» кап. – лейт. Извеков, которые, как храбрые и исправные офицеры, при атаке крепости легли с своими судами, несмотря на сильный неприятельский огонь (из 8 пушек), на якорь не более как в 150 саженях от крепости и, открыв свои батареи, стреляли с такою скоростью и точностью, что тотчас же крепость принудили замолчать и, сбив с нее пушки. переломали станки, разбили стену, бастионы и множество домов.

Извещая об этой новой победе русского флота императрицу, граф А. Орлов еще ничего не знал о поражении турецкого флота в Патрасском заливе, но тем не менее он подробно излагал в донесении от 7 ноября о планах турок.

По надежным известиям, доносил граф Орлов, турки намерены были произвести нападения на флот в порте Ауза и на самый остров Парос во время перемирия, которое, с турецкой стороны, никогда не было чистосердечно. С недобрым намерением была испрошена отсрочка перемирия со стороны турок, но дабы удобнее успеть в своем вероломном предприятии, на которое научили турок «недоброхоты, завидующие славе победоносного В.И.В. оружия», имевшие достаточно точные сведения о состоянии русских морских и сухопутных сил в Архипелаге.

План этот был сочинен, утвержден Сулеманом и поручен Капудан-Паше для исполнения с крайней поспешностью, дабы нападение совершено было раньше, нежели эскадра, находившаяся в Средиземном море (кап. 1-го ранга Коняева), могла бы соединиться с флотом в Архипелаге, несмотря на новое перемирие на 40 дней. С этою же целью к нему графу Орлову не был прислан никто из уполномоченных, дабы в случае удачи вероломного нападения неприятель мог бы наружно оправдаться тем, что с русским флотом не было никаких договоров вновь, не было и перемирия. Эти замыслы турок, открывавшиеся постепенно, увеличили подозрения графа Орлова, а непрекращавшиеся вооружения утвердили его в подозрениях, особенно после того, когда его представления в сильных выражениях, чтобы вооружение варварийской и дульциниотской эскадр с десантными войсками, как несогласное условиям перемирия, было удержано, – не были уважены. В своих представлениях граф Орлов уведомлял турок, что выход помянутых эскадр в море он будет считать за нарушение перемирия и справедливою причиною к его явному разрыву, и будет отражать эскадры силою оружия.

На его представления не было получено никакого ответа, а между тем вооружения Порты продолжались с крайнею поспешностью, дабы успеть привести в исполнение план нападения во время перемирия на русский флот в порте Ауза.

План турок напасть на русский флот во время перемирия состоял в следующем.

Дульциниотская эскадра, состоящая из 47 фрегатов и шебек 30- и 16-пушечных с 8 т. десантных войск, должна была, выйдя из Адриатического моря, остановиться у морейских крепостей Модона, Корона и Наполи ди-Романия и взять оттуда до 4 т. албанцев. Другая эскадра из тунисских судов, состоящая из 6–30-пуш. фрегатов и 6–16-пуш. шебек, должна была остановиться в портах острова Кандии и взять оттуда из гарнизонов 3 т. человек. Третья эскадра при острове Родосе, состоявшая из военных и транспортных судов, должна была соединиться с военными судами, находившимися при крепости Будрум на берегу Малой Азии, и посадить к себе десантные войска.