Партноменклатура передержала власть и во второй половине 80-х годов уже сознавала, что ее придется отдать. По ее поручению КГБ СССР проводил за рубежом операции по сокрытию денег КПСС. И собственные партийные средства, и крупные суммы со счетов государственных организаций при помощи фиктивных контрактов переводились в страны Запада. Там в качестве взносов «доверенных лиц» они становились уставным капиталом различных фирм. Владельцами этих фирм в конечном счете стали бывшие крупные партаппаратчики и хозяйственные руководители, чины госбезопасности или их дети.

Коммунистическая партия выродилась вместе с созданным ею обществом. Тоталитарная, или административно-командная, система стала инкубатором для преступности и коррупции, и они внедрялись во все звенья управления. Развал системы усилил эти тенденции и их разрушительное воздействие на экономические и политические процессы в обществе, на его социально-психологическое состояние. «Если мы хотели повернуть историю, – а оказывается, повернулись мы, а история не повернулась, – казните нас», – так сказал в марте 1918 года Ленин, и это походило на последнее слово подсудимого. Но свой приговор история вынесла только более чем через 70 лет.

Как ведущая сила общества партноменклатура сошла со сцены вместе с советской властью. Но не погибла. Генерал Лебедь вполне резонно заметил по этому поводу: «Когда пал Советский Союз, много ли нашлось этих номенклатурных патриотов, которые бы, как Альенде, отстреливались до последнего патрона или хотя бы покончили с собой? На всю Россию один – маршал Ахромеев. И дело тут не только в личной трусости. Нет, им просто незачем было драться и стреляться. Они в конце концов получили то, чего хотели».

Коррупция, разрушая режим, в то же время была средством сохранения власти постаревшего класса, она позволила ему «прихватизировать» государственное имущество, она объединила интересы коммунистической элиты с интересами и новой буржуазии, и мафиозных структур. Она, коррупция, дала возможность им вместе обогатиться настолько, насколько обеднели остальные граждане страны.

Система получастной-полугосударственной экономики с мощным элементом бюрократического регулирования есть идеальный питательный бульон для бактерий коррупции.

Егор Гайдар

Долгие годы коммунистический режим заглушал коррупцию, загонял ее внутрь общества, но лечить общество был не в состоянии, и в последние годы его существования болезнь государственного аппарата, подобно гнойным нарывам, прорывалась все чаще и чаще. Когда же советская власть пала, то разразилась эпидемия коррупции. Большинство тех, кто сегодня управляет страной, входили во властные структуры советского государства; стереотипы поведения, навыки и традиции сохранились и в изменившихся условиях приняли особенно уродливые формы.

Партноменклатура, чтобы сохранить себя, потеснилась в коридорах власти, допустила в свою среду так называемых демократов или людей непосредственно из уголовной среды. Бюрократия отказалась от марксистско-ленинской идеологии. Коммунизм осужден нравственно и интеллектуально. Бывшая партноменклатура, поделившая власть с «новыми русскими», успешно освоила вместо марксистской терминологии националистическую. Но социальный климат не стал здоровее. Под двуглавым орлом, сменившим серп и молот, скрывается золотой телец. По-прежнему страной правит огромная, неуклюжая, жестокая бюрократическая коррумпированная система. Она подминает под себя все общественные отношения.

Гипертрофированное бюрократическое государство со сверхмощным военным и фискально-полицейским аппаратом соединилось с рынком и частной собственностью, возник монстр, названный номенклатурным капитализмом. Его главное отличие от цивилизованного капитализма в том, что успешная деятельность предприятий зависит не от производительности труда и конкуренции товаров, а от льготных кредитов, налоговых и таможенных льгот. Коррупция в таких условиях – важнейшее орудие управления. Власть чиновника огромна. «Вместо закона – вор в законе, причем не в классическом законе, а, так сказать, вор в официальном законе – его величество Чиновник. Если говорить культурно – номенклатурный капитализм, а если так, попросту, то всеобщий бардак. Всеобщий бардак – это такой специальный, отрегулированный, жестко регламентированный порядок, выгодный тем, кто наверху, позволяющий делить честно: бублик – господам чиновникам, а дырку от бублика – народу», – так сочно выразил сущность номенклатурного капитализма в одном из своих выступлений во время президентской гонки Александр Лебедь.