В vita activa всегда есть место подвигу и подлости. Семя героизма – символ гуманизма. Гению иногда прощаются безнравственные поступки, а герою – никогда. Героическое поведение есть социальная форма отклонения от мещански-равновесного состояния. Весело шагающие через звезды к терниям герои – настоящая элита общества. Результат подвига как нравственно-прекрасного феномена – сдвиг личного и общественного сознания.

Независимо от социологических опросов, мифология и поэзия всегда стремятся к освобождению от тяжести и тупости вещественности[18]. Миф часто встречается с чудом и есть диалектическое единство воплощенного чувства и художественного символа. Эсхиловский Прометей принес людям огонь разума и свет знаний. Это был очень серьезный героический акт, переполненный альтруизмом и самопожертвованием. Имя Прометея всегда ассоциируется, вдохновляет и направляет.

Мифы, легенды и сказки обычно следуют архетипическому сюжету: невинно-наивный герой откликается на зов мужества и попадает в опасную ситуацию. Затем с помощью надежных товарищей он с триумфом преодолевает все препятствия и иногда возвращается домой. К героизму приближается основной массив фантастических персонажей.

Не отягощенный книжными идеями Дон-Кихот полагал, что мир заколдовали злые волшебники, дабы окутывать мраком и обращать в ничто подвиги праведников, возвеличивая деяния грешников. Призвание романтического героя с запредельной моральной стойкостью – сражаться с этими чудодеями. Экзальтированно-рокового борца с ветряными мельницами полюбили и взрослые, и дети.

На Красной площади в столице нашей Родины все еще стоит памятник подлинным героям старинного образца – купцу Козьме Минину и князю Дмитрию Пожарскому, которые проявляли любовь к родному государству и нетерпимость к самозванству. В 1612 г. от Р.Х. упрямые патриоты инициировали огненный порыв к справедливости и подняли Русь на борьбу с поляками-оккупантами.

Русская душа стремится не к свободе, а к воле. Пресная свобода – удел сверхобычного человека. Разновидностью героизма с риском для жизни и элементами психологического опьянения является удаль. В данном слове явно слышится «даль». Воздух пространства накачивает смелостью и иногда расширяет границы государства. Согласно природной русской клаустрофобии, всякая территориальная экспансия, независимо от последствий, считается благом.

Героизм как лучший способ человеческой самореализации может проявляться не только в смертельно-кратковременной схватке с врагом, но и длиться всю жизнь. Подлинная добродетель – в умении достойно нести свой крест и бремя обыденной жизни. Незримый подвиг называется подвижничеством и требует запредельных внутренних качеств. Витязи-подвижники действуют не только в житиях. Они несут в мир свет духовных истин. Духовно-пролонгированный подвиг всегда связан со служением Общему Благу (Будда, Христос, Платон, С. Радонежский, П. Третьяков, Н. Рерих). Атрибут героя – ореол славы. Или, в крайнем случае, известность.

Русский человек научился совершать подвиги со знаками «плюс» или «минус». Из невыносимости обыденного существования можно выйти в мир подвига с отрицательным сальдо и оказаться на эшафоте. Одна из самых невыносимых российских проблем – честно и официально признать себя «маленьким человеком».

Эстетический эквивалент героического с потерей инстинкта самосохранения – возвышенное. Средством эстетизации героизма было, есть и будет искусство. Йота эрекции шестого чувства – функционал изящного искусства, которое всегда кому-то мешает, потому что пробуждает совесть. Только там и есть настоящее искусство, где народ чувствует себя дома и действующим лицом. Искусство напоминает власти о том, что не очень нравственно в этой жизни. Красота остается верной тропой к человеческому разуму, душе и сердцу.