Комедия в одном действии

Д е й с т в у ю щ и е л и ц а

А й з е к – английский математик, физик и богослов

Т о б и а с – его ученик

М о и з – его слуга

Л о р д Р а г у э л л – английский дворянин

С а р а – его дочь

А н н а – её няня

П ё т р – российский царь

Л е т и ц и я «М а л е н ь к и й х е р у в и м» – его содержанка

Действие происходит в Лондоне

Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е

С Ц Е Н А 1

Утро. Офис Айзека на монетном дворе.

Т о б и а с. Что́ есть время, сэр Айзек? Допустимо ли мыслить о нём отдельно от пространства?

А й з е к. Бросьте эти ваши еврейские штучки, Тобиас. Время – это очень просто. Мы можем думать о нём как о прямой, тянущейся из бесконечности прошлого в бесконечность будущего. Мы можем измерять время в наших физических опытах, сопоставляя временны́м интервалам числа. Что ещё вам нужно знать о времени?

Т о б и а с. Не сочтите за дерзость, сэр, мы меряем время с помощью циклических процессов. В часах стрелки бегают по кругу, день – это период обращения Земли вокруг своей оси, год – это период обращения Земли вокруг Солнца. Не правильней ли думать о времени как о системе согласованных циклов или окружностей?

А й з е к. Тобиас, вечно вы всё усложняете. Так у вас получится не математика, а теология. Математика и физика – науки экспериментальные. Если наша модель согласуется с экспериментом и даёт правильные предсказания, то зачем её усложнять? Что может быть проще прямой?

Т о б и а с (задумчиво). Окружность совершенна. Она не имеет ни начала, ни конца. Как вечность.

А й з е к (раздражённо). Кончайте вы уже со своей вечностью. Это совершенно не научная концепция. Как вы собираетесь измерять вечность?

Т о б и а с. Простите, сэр, мою настойчивость, разве математика занимается только измерениями? Разве великий Евклид не превратил геометрию, изначально бывшую наукой об измерениях, в науку об умозрительных рассуждениях? Разве мы меряем углы при основании равнобедренного треугольника, чтобы убедиться в их равенстве? Мы рассуждаем, и путём ясных и точных рассуждений выводим теоремы из постулатов.

А й з е к (в сторону). Ох уж этот дедуктивный метод!

Т о б и а с. Когда-нибудь математики откроют постулаты вечности, и мы сможем рассуждать о ней так же строго, как сейчас рассуждаем о треугольниках.

А й з е к. Мне нравится ваш энтузиазм, Тобиас. Жаль, что вы не испытываете такого же энтузиазма, когда надо делать что-то полезное, и не помогаете мне с моими алхимическими опытами. Мне всё приходится делать одному.

Т о б и а с. Простите меня, сэр, я крайне чувствителен к реактивам, которые вы используете. Когда они попадают мне на руки, моя кожа краснеет и покрывается язвами. А когда я вдыхаю пары кипящих смесей, то глаза мои слезятся, и я начинаю чихать и кашлять.

А й з е к. Ерунда, вам просто неприятен запах, который издают изобретённые мною субстанции. Я уже вплотную приблизился к разгадке тайны философского камня, а чем ближе к цели, тем больше вони.

Т о б и а с (печально). Я искренне сожалею, сэр, что ничем не могу быть полезен вам в ваших алхимических опытах.

А й з е к. Ладно, не переживайте. Но помните, что для научных свершений нужны не только чистый разум и холодное сердце, но и руки, которые не боятся грязной работы.

Т о б и а с. Сэр, я никогда не забуду ваших мудрых наставлений.

Молчание. Айзек смотрит на часы.

А й з е к. Скоро к нам пожалует царь. Он необычайно пунктуален, когда дело касается работы. Зато по ночам закатывает такие дебоши, что даже до меня доходят скандальные подробности. Хотя я стараюсь отвращаться от всякой непристойности и терпеть не могу, когда пересказывают сплетни. Вот не далее как вчера я услышал, что царь поселил в своём доме актрису для блудного сожительства.