В рамках самой России «Востоком» являются географические и геополитические реальности, – охватывающего территорию, простирающуюся от Поволжья (Татария) через Урал, Сибирь, вплоть до Тихого океана. Эта геополитическая категория может быть назван «русским Востоком» или «внутренним Востоком». Однако изучая внутреннюю геополитику России, следует взять именно это второе понятие – «внутренний Восток», а географически это территории, лежащие к Востоку от Центра (Москвы).

Особенности восточного вектора российской внутренней геополитики обусловлены все большей потерей экономических связей Сибири и Дальнего Востока с европейской частью России. Из этих регионов уходят целые сегменты экономики, в том числе и в ресурсных отраслях. Надежды на иностранный капитал оказались явно завышенными. Серьезный удар по экономике нанесло повышение энергетических и транспортных тарифов. Большая часть обеспечения Дальнего Востока потребительскими товарами продолжает иметь источником Китай, Южную Корею, некоторые другие страны Азии. Дальний Восток стал фактически отрезан от России. Сегодня есть основания полагать, что центробежные силы, «работающие» на дезинтеграцию России, перевешивают силы центростремительные, способствующие укреплению связей региона с субъектами Федерации материковой части страны.

Одним из самых уязвимых звеньев в системе безопасности страны является Приморский край. Это обусловлено географической отдаленностью от Центра, неразвитостью транспортной и других коммуникативных структур, несамодостаточностью экономики края, соседствующего с быстро развивающимися соседними странами. Депрессивные районы юга Дальнего Востока пребывают в наиболее неблагоприятном положении, поскольку находятся на периферии реального рыночного пространства России. Целые регионы Сибири и Дальнего Востока находятся во власти криминальных кланов, которые прекрасно понимают, что вольны делать на контролируемой территории что угодно и с кем угодно. Коррупционные скандалы в Амурской области, Хабаровском крае, Республике Саха-Якутия не становились известными широкой общественности, потому что местные криминальные кланы установили плотный контроль и цензуру в СМИ. В результате этих негативных процессов в Республике Саха-Якутия, Амурской области, Хабаровском крае сложилась ситуация, когда большая часть населения пребывает в состоянии дистресса в стадии истощения. Растет число наркоманов в Приморском, Хабаровском, Красноярском краях, Томской области, а также в в Республике Саха-Якутия, в Магаданской области, в Чукотском автономном округе. Напрашивается вывод: Сибирь и Дальний Восток фактически умирают, а местные власти пока не могут или не хотят радикально изменить ситуацию.

Сложившаяся ситуация требует немедленного и очень радикального вмешательства федерального Центра. То есть эти регионы ориентируются уже не на отношения с федеральным центром в Москве, а на новые контакты в Китае [94].

В общественном сознании сибирских сырьевых регионов закрепляются представления о политике Центра в отношении этих территорий как о неоколониальной. По существу большинство сибирских, дальневосточных регионов являются финансовыми донорами и, в основном, не отечественной, а мировой экономики. Не случайно в современных условиях в Сибири активизировались движения за самостоятельность сибирских регионов. В городах стали возникать общественные организации, провозглашающие своей целью борьбу за сибирскую самостоятельность. Так, обозреватель Е. Соломеин, оценивая эту ситуацию, замечает: «Сегодня Сибирь фактически находится на положении колонии по отношению к федеральному центру. Хорошо известно, что до 80% финансовых ресурсов страны, как через систему налогообложения и всевозможных государственных сборов, так и в качестве доходов финансово-промышленных групп, активно «трудящихся» на территории Сибири, аккумулируется в столице. Это, несомненно, самый сильный аргумент в арсенале областников, сомнению который трудно подвергнуть. Нельзя ему и отказать в изрядной доле справедливости, хотя он и не совсем точен. Можно с уверенностью утверждать, что Первопрестольная является не конечным пунктом, а промежуточной станцией на пути перераспределения средств в пользу Нового Мирового Порядка» [291].