Природа человека оставалась несовершенной. Заповедь «ударившому тебя в щёку, подставь другую» привлекает внимание, но в наши дни, продолжающие развитие чувства, она нереалистична. Евангелие содержит обращение «рабы Божии». Подобная оценка человека не может быть принята современниками, поскольку противоречит сознательной борьбе с агрессивным силовым началом. Оно, как и мусульманское унижение молящегося, подразумевает неприятие роста человека и потому понятно только людям уходящего времени. Подобные натуры людей передал нам художник средневековья, Иероним Босх. В приведённой в начале главы картине Христос, несущий крест, никак не может влиять на людей, не так далеко ушедших от животного состояния.

Конечный смысл христианства раскрыт в «Откровениях Иоанна Богослова» – главе, заключающей Новый Завет. Она говорит о трагических впечатлениях чистого человека от своей греховности и отражает его растерянность перед духовной стихией. Автор воссоздаёт образ возмездия, называемый «Страшный Суд».

Эта инстанция справедлива по своей форме, но её функция должна заключаться не в устрашении виновных, а в обращении к разуму, который не накажет, а вразумит. Только страшить человека – это ещё один путь к неволе и неверию. Человек получает свою долю страха, но ещё не понимает, что развитие разума может убрать самого его.

Попробуем условно признать, что Страшный Суд уже свершился в ХХ веке. Суд удалился на совещание, которое оказалось нескончаемым. Значит, приговор остаётся не за теми, кто вроде бы сидел за судейским столом, а за аудиторией, которая, подобно присяжным заседателям, должна огласить вердикт в отношении самих себя. Его уже вынесли на Нюрнбергском судебном процессе в 1946 году. Однако мир людской не изменился. Он не смог решить задачу, заданную ему прошлым, не усмотрел вину, касающуюся его самого и, не задумываясь, продолжил творить настоящее согласно степени своей незрелости. При этом бывал настолько обескуражен, что даже порождал мысль отвергнуть прогресс, не обращая внимания, что это закон природы. Таким было следствие отчаяния и желания возврата противоречивого развития к первобытным началам.

Иоанн Богослов открыл конечную цель христианского учения: «…и показал чистую реку воды жизни, светлую как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее, дающее на каждый месяц плод свой, и листья дерева – для исцеления народов» (Н. З. Гл. 22–1,2).

Как видим, «Откровения» не останавливаются на каком-либо суровом приговоре, а влияют на достижение счастливого будущего средствами добра. Они говорят, что всё христианское учение имеет в виду не современника той поры, а человека, достигшего высокого развития. Такой вывод может не радовать своей отдалённостью, но он перспективен. Считают, что Христос был близок к всемогуществу. В этом содержится намёк на то, что человек сможет когда-либо осуществить Божественную волю: исцеление больных, хождение по воде, кормление любого количества людей и прочее. Всё это – результат победы разума. Сегодня мы уже начали постигать это, и можем по-новому оценивать учение Христа.

Среди немногих людей того времени, более полно ощутивших будущность христианства, были монахи – тамплиеры, родоначальники вооружённого рыцарства. Их движущим началом было сильнейшее впечатление, которое они получили от христианских проповедей и более зрелый разум для их воплощений. Они поняли их умом, выросшим в монастырском уединении, но были недолговечны, поскольку мир до них ещё не дорос.