Таким образом, совершенно естественно, что в России, особенно на юге страны, с большим волнением ожидали исхода Дарданелльской операции. Министерство торговли и промышленности дало Российской экспортной палате разрешение созвать 31 марта 1915 г. большую конференцию с участием представителей российской экспортной торговли и основных отраслей промышленности из южных регионов. На этой конференции предполагалось обсудить проблемы, связанные с ожидаемым открытием Дарданелл и с возобновлением экспорта из портов Азовского и Черного морей. В марте было объявлено, что конференция переносится на 20 апреля, поскольку, как сообщалось в прессе, «в торгово-промышленных кругах ожидают, что через две-три недели можно будет уже считаться с фактом открытия Дарданелл для коммерческих судов»[65].

Провал Дарданелльской операции заставил с особой горечью ощутить блокаду России. Вот как описывал свое разочарование Уинстон Черчилль, один из главных идеологов этой операции:

Хотя Черное море было отрезано от остального мира, оно оставалось потенциальным театром военно-морской экономической войны, правда, имеющим лишь второстепенное и только местное значение, но тем не менее представляющим определенный интерес. Целью России в этой борьбе было помешать морской и особенно прибрежной торговле Турции. Турецкий флот, хотя и имел в своем составе линейный крейсер «Гёбен», редко появлялся в Черном море. В связи с этим Россия, несмотря на крайнюю слабость своего флота в Черном море, имела возможность сохранять блокаду Турции, время от времени атакуя турецкое побережье. Мы используем здесь термин «блокада» не в техническом смысле, принятом в международном праве, а только для обозначения общей цели военных действий России: препятствовать морской торговле неприятеля. 15 февраля 1915 г. командующий Черноморским флотом, оценивая действия флота при весьма сложных обстоятельствах, пишет в своем приказе о «блокаде, осуществляемой в суровых зимних условиях, главным образом вдоль побережья неприятеля»[67].

На самом деле «блокада» и была главной целью российских военно-морских сил на Черном море. Согласно директивам, полученным 28 декабря 1915 г., адмирал Эбергард должен был сосредоточить основные усилия на том, чтобы отрезать Турцию от снабжения углем из угольных регионов Эрегли, Козлу и Зонгулдак, расположенных у побережья Анатолии. Второстепенная же задача состояла в том, чтобы нарушить морское сообщение с турецкой армией в Анатолии, а также сообщение между болгарскими портами и Константинополем[68]. Эти директивы исполнялись по мере возможностей, и ситуация в Черном море в то время напоминала блокаду – правда, гораздо менее масштабную – установленную против Германии в Северном море, с той только разницей, что турецкий торговый флот состоял в основном из парусных судов малого тоннажа и играл весьма скромную роль в обеспечении экономических потребностей Турции.

Российские военно-морские доклады того времени позволяют достаточно точно выявить масштаб и значение этих операций. Военные действия происходили в трех отдельных районах: во-первых, вблизи от упомянутых выше угольных регионов неподалеку от Зонгулдака; во-вторых, в районе Ризе и Трабзона; и, наконец, неподалеку от подходов к Босфору. После того как в войну на стороне германской коалиции вступила Болгария, между болгарскими портами и Константинополем появился новый театр «блокадных действий». Борьба против неприятельского судоходства велась практически полностью с помощью эсминцев и подводных лодок – крейсеры использовались редко. Время от времени они атаковали вражеское побережье. В какой-то момент российский военно-морской флот проявлял бóльшую активность, а когда-то прекращал нападения. Первые атаки состоялись зимой 1914–1915 гг. Судя по официальным сообщениям российского штаба Верховного главнокомандующего, в период между 21 декабря 1914 г. и 7 января 1915 г. в различных точках Анатолийского побережья российский флот уничтожил одно военное транспортное судно и около 70 парусных судов