Экспедиция, организованная Чарли, была оснащена самой современной техникой, начиная с переносного генератора и кончая душевым устройством. Я был против этих прибамбасов.

– Мы разве для того воевали? Мы же с тобой старые солдаты. В Африку надо ехать налегке и надолго.

Когда я покупал в Нью-Йорке билет на самолет, то поспорил с представителем авиакомпании. Тот настаивал, чтобы я взял билет в оба конца. Чтобы доказать ему и себе серьезность моих намерений, я взял билет только в одну сторону.

Мы вылетели из Айдлуайлда в Каир. Там я съездил на автобусе посмотреть сфинкса и пирамиды, потом мы двинулись дальше, в глубь континента.

Я полюбил Африку еще в самолете. С высоты трех миль я смотрел на древнюю колыбель человечества. Внизу, поблескивая на солнце потоками расплавленного металла, текли реки. Растительный мир сверху разглядеть было невозможно. Я дремал над облаками и думал о том, что, будучи мальчишкой, я мечтал, глядя на них… Если тебе (твоему поколению), как никому раньше, удается полюбоваться облаками с обеих сторон, жизнь предстает в другом свете… Я был готов даже умереть. Но посадка каждый раз проходила благополучно.

Поскольку я прибыл в Африку в силу известных обстоятельств, то должен был от души приветствовать новое место. Я захватил с собой изрядную сумму денег и говорил себе: «До чего же богата и щедра жизнь!» Я чувствовал, что мне выпал новый шанс. Даже африканская теплынь обещала удачу. Здесь было жарче, чем у Мексиканского залива, и многоцветье растительности пришлось мне по душе. Перестало ныть сердце, молчал внутренний голос.

Скоро наша экспедиция подошла к какому-то озеру, и мы разбили здесь лагерь. По песку ползали крабы. На берегу – густые заросли тростника. Среди водяных лилий плавали крокодилы. Когда они открывали зияющие пасти, слетались птички и выклевывали из их зубов себе пищу. Цветы на стеблях папирусов напоминали похоронный плюмаж, что наводило на печальные размышления. Туземцы тоже были какие-то печальные. Мной овладевало беспокойство, и через три недели работы с Чарли я тщетно пытался услышать знакомое: «Хочу, хочу, хочу!»

– Только не заводись, – сказал я Чарли, – но у нас троих что-то не складывается.

Он посмотрел на меня поверх солнечных очков. Мы были на берегу, и оба в шортах. Неужели это тот парень, с которым мы брали уроки танцев? Как изменило нас время! Чарли раздался в груди, а я – еще больше.

– Почему?

– Как тебе сказать… Спасибо, что позвал меня с собой, меня всегда тянуло в Африку. Но снимать тропики мне неинтересно. Продай мне один джип, и я отвалю.

– Куда поедешь?

– Не знаю, но здесь оставаться не хочу.

– Ну, валяй. Держать тебя не буду.

А не сложилось у нас потому, что я забыл после венчания поцеловать его жену, и та крепко обиделась. Сдался ей этот поцелуй? Я и сам не знаю, почему не поцеловал ее, видно, о чем-то задумался, а она, похоже, решила, что я ревную друга.

Так или иначе, я портил им медовый месяц. Третий всегда лишний, как лишнее пятое колесо в телеге.

– Не сердишься, Чарли?

– Да ладно тебе, отваливай.

Я нанял двух туземцев и, как только мы укатили на джипе, сразу почувствовал себя лучше.

Через несколько дней я одного из них уволил. С другим – его звали Ромилей – состоялся обстоятельный разговор. Он сказал: если я хочу побывать там, куда редко заезжают белые, он повезет меня туда.

– Вот-вот, – обрадовался я. – Ты меня правильно понял. Я не для того сюда приехал, чтобы ссориться с бабой.

– Я везти вас далеко.

– Чем дальше, тем лучше! Едем.

Мне попался именно тот проводник, который нужен.

Мы бросили часть багажа, и я пообещал Ромилею подарить джип, если он завезет меня в какую-нибудь глухомань.