В семьдесят втором году купили тачку, «Жига» апельсинового цвета. Оухительный рывок. Круто! Жигули только-только появились. Вообще, автомобилей у народа было крайне мало, все нищета, голытьба подзаборная, зарплаты еле-еле хватает на жратву. От получки до получки дотягивали кое-как. Жига в те времена – то же самое, что сейчас Круз 200.

Если даже человек каким-то чудом умудрился накопить денег, купить машину просто так было невозможно. Надо отработать на предприятии много лет, зарекомендовать себя оголтелым строителем коммунизма, записаться в очередь и прождать ещё несколько лет. Да и гараж нужен, об автостоянках в те годы не слыхали. На улице оставить на ночь нельзя: утром, скорее всего, машины не будет. Об автосигнализациях тоже не слышали, а гараж хер купишь, они не продавались. Но Алексей Палладьич был хоть и пьянь, но не лох. Построил кооперативный гараж, скорее всего, чтобы там спокойно бухать, и вот теперь он пригодился. Аккурат на сопочке, за тем самым знаменитым нашим ГУМом. Как покупали машину? О! Это целая история.

11 Фунтиков.

В конце декабря он уехал куда-то вроде как на разведку. Разведка, насколько я понял, завершилась успехом. Папаня нашёл способ приобретения машины, минуя все эти советские преграды, говорю же – не лох. Теперь требовалось отвезти ему в Кировку деньги для покупки. Вопрос: а кто доставит деньги? Мамуся как бы работает, кто её отпустит? В Совдепии с этим было строго. Короче, всё сходилось на мне. Она собрала все деньги, какие были дома, заняла ещё где-то, получилось пять тысяч пятьсот рублей, советских нормальных рублей. Завернула все эти бумажки в простыню в виде пояса, обернула вокруг моего тела и застегнула булавками. Чтобы было понятнее, в переводе на российские рубли двухтысячных годов это примерно миллион. Всё, конечно, относительно, но где-то так.

А мне в январе должно было стукнуть двенадцать годков. Или родители у меня были такие смелые, или я очень самостоятельный пацан, но как бы то ни было, именно мне доверили привезти этот миллион в Кировку, где в это время обретался отец, с нетерпением ожидая бабок для покупки четырёхколёсного друга. Предновогодняя суета и всё такое, билетов на тот поезд, которым мы обычно ездили, конечно же, не оказалось. Маманя взяла билет через Владивосток, только надо было его там «перекомпасировать» и пересесть на другой поезд, следовавший в родную деревню. Приехал во Владивосток, «переколбасировал» билет. Удивительно! Первый раз был во Владике, и колбасировал первый раз, наверно, в самом деле, был смышлёный малец, никто меня этому не учил.

«П-а-а-аехали!» – сказал я, когда отчалили от Владивостокского вокзала, практически как Гагарин. Поезд оказался очень странный, наполовину багажные вагоны, наполовину пассажирские, в расписании его не было. Добавили, наверно, чтобы разгрузить систему. Вместо того, чтобы прибыть в Шмаковку ночью, как было всегда, этот странный паровоз приехал ближе к обеду. От Шмаковки до Кировки ещё на автобусе тилипаться километров двадцать пять. Вышел на своей станции. Лепота! Хорошо! Солнце светит, сугробы в рост человеческий. В этих местах всегда так, снега зимой как грязи. Тишина! На улице никого. Народ сидит по избам, печку топит. Из труб дым столбом. И тут я нарисовался, обмотаный миллионом. Здравствуйте! Местный вокзал – это деревянная халабуда, только крыша из-за сугробов виднеется, и дымок из трубы. Пошёл узнать расписание автобуса.

– А хрен вы угадали, молодой человек! – сказал пузатый, красномордый дяденька в оухительной красной панамке с кокардой.