А именно через общественные фонды, у государства-Отечества появилась возможность выравнять разницу в сословиях специализацией труда по обеспечению услуг, предметов и объектов «под ключ», со всей компактной структурой жизнедеятельности россиян.

И рады были отнюдь не личным и наличным денежным доходам, а максимально доступным каждому россиянину – товаров и продуктов, энерго-ресурсов для быта и производства, образования и культуры, здравохранения, спорта и досуга – не б е с п л а т н ы м и, а своим трудом заработанными и сохраняемыми в общественных фондах, после того, как начали строить новую Россию, с объявлением природных кладовых – общенародными!

Что для изначально малограмотного, безденежного и неимущего народа с последующим движением к росту и развитию россиян – оказалось просто б е с п р е ц е д е н т н ы м и достойным подражания во всём превалирующем большинстве простонародного мира – по сравнению с частными вотчинами Запада.

Естественно, не исключая и природные творческие таланты, добровольно принявшие энтузиазм революции на благо своего Отечества. Но и затаившейся повсюду надеждой и верой на предмет реванша за возврат частных вотчин с барством – за счёт прислуги, избавлявшей благородство от грязного физического труда на прозводстве, в банках и семьях.

Да! Это экономический строй на коллективной собственности, власти и производстве – при равенстве прав на жизнь, независимых от персонального богатства и максимально доступных к собственно-производимым социальным благам через коллективные фонды в общенародном государстве – для перспективного и полного роста и развития каждого трудоспособного человека и гражданина своей страны.

Значит, суть противостяния вовсе не в самой идее коммунизма, в том числе и с шеринг-удовлетворением потребностей через частные каршеринги, мак-дональдсы с фастфудами на бегу и «муж-женами на час», о пользе или злоупотреблении которыми, как правило никто сравнительной статистикой не занимается.

А в наметившимся коллективном умножения возможностей страны после революционной отмены частной собственности, вместе с категорическим отказом от барской роскоши в собственных частных вотчинах. А именно из них вытекает поляризация на богатых-полноправных и бесправных бедных, на свободном рынке со взаимными соприкосновениями – разных по естественной природной способности к труду и талантам к творчству.

И самым насущным из всех социалных различий – имущественным, по той простой причине, что именно разница в имущественном цензе является решающей и опережающей все остальные социальные различия, включая расовые, которые тоже разделились на богатых и нищих, с прямой зависимостью частных норм права на жизнь – как полноправную, так и бесправную.

Однако на первой стадии будущего коммунизма никто и не обещал распределения всего и всем по их потребностям, кроме (как бы не зазвучало парадоксально!) – высших компартбоссов в своих апартаментах со спец-обеспечением, прямиком направившихся устраивать барство и на коммунистической подкладке.

Благо – российских ресурсов хватало и на то, чтобы сделать все социальные блага максимально доступными для развития каждого, кто вкладывал свой труд и творчество в социальные блага.

А тем российское большинство и отличается от меньшинства, что не избаловано, никогда не ждало и не жаждало роскошной манны с неба, в твёрдой надежде на то, что роскошь та вполне покроет нужды многих сородичей, включая россиян всех российских наций – с консолидацией на коллективное приумножении сил, средств и энергии в более успешном противостоянии природным и социальным катаклизмам.