Перевод с немецкого Натальи Богаевой
Войцех Кригзайзен (Варшава)
Межконфессиональные отношения в Польско-Литовском государстве в раннее Новое время
Православие и другие христианские вероисповедания в начале эпохи конфессионализации
Независимо от того, признаем ли мы пригодность «парадигмы конфессионализации» для исследования отношений между вероисповеданиями в Польско-Литовском государстве в XVI и XVII вв., следует признать, что соответствующая терминология, активно вводимая в научный оборот немецкими исследователями процессов конфессионализации[126] в Западной и Центральной Европе, начинает все более отчетливо звучать в трудах, посвященных проблемам истории религии и религиозности в Восточной Европе в Новое время. Любопытно, что в предпринимаемых в последние годы попытках интерпретации истории православия в шляхетской Речи Посполитой с использованием элементов «парадигмы конфессионализации», обоснованной еще в 1970-е гг. Вольфгангом Рейнхардом и Хайнцем Шиллингом, все еще проявляется тенденция антиисторической интерпретации исторических источников второй половины XVI в., при анализе которых исследователи рассматривают их, исходя из перспективы ситуации, возникшей позже, после 1595–1596 гг., и в ее контексте.
Известно, что в 80-х гг. XVI в. положение третьей, после католиков и протестантов, крупной христианской общности в Речи Посполитой – православия – резко контрастировало с набиравшим силу и демонстрировавшим первые впечатляющие успехи процессом католического, посттридентского обновления, традиционно именуемого контрреформацией, которая ныне часто определяется как католическая реформа[127]. Однако иногда без достаточных оснований высказывается мнение, что уже в 60-х гг. XVI в. православная шляхта усматривала в положении православной церкви того времени угрозу свободе вероисповедания. Ведь идеи о необходимости реформ и перемен не всегда являются результатом ощущения угрозы, особенно когда правовое положение православного населения в Польско-Литовском государстве во второй половине XVI в. не выглядело так уж плохо[128]. Так было и в том случае, когда, например, православные послы на сейм 1565/66 г. от Волынского воеводства Великого княжества Литовского действительно просили короля и литовского великого князя Сигизмунда Августа дать согласие на выбор шляхтой православных епископов в Великом княжестве, поскольку, по их мнению, обязанности епископов исполняли люди малообразованные и непригодные для этого. Однако эта просьба свидетельствовала лишь о том, что обратившиеся к монарху осознавали слабость церкви, и вовсе не указывала на то, что они чувствовали какую-то угрозу своим сословным правам и привилегиям по сравнению со шляхтой других вероисповеданий