. Однако на пути к участию России в антиосманской коалиции существовало серьезное препятствие – постоянное противостояние с Польско-Литовским государством не давало возможности предпринимать серьезные шаги на других направлениях. К планам участия России в антиосманских союзах обращались в те недолгие моменты, когда возникала надежда на прекращение противостояния, и от них отказывались, когда в очередной раз эти надежды не оправдывались[23]. Намечавшаяся общность интересов России и европейских государств – противников османов в таких условиях не могла реализоваться.

События времен Смуты, ознаменовавшиеся попытками Польско-Литовского государства в условиях разразившегося в России глубокого внутреннего кризиса подчинить эту страну своей власти и влиянию, стали важным рубежом в истории отношений России и европейских государств. К этому времени стало очевидным сближение Речи Посполитой с прогабсбургским политическим лагерем, поддержка ее политическими кругами планов реставрации и утверждения католицизма на территории Европы. Для современников-протестантов была очевидна связь между планами подчинения России и проектами реставрации католицизма в Скандинавии. Поэтому неслучайно представители таких держав, как Англия и Голландия, сразу по окончании Смуты выступили посредниками при заключении мирного договора между Россией и Швецией, также вмешавшейся в русские внутренние дела, чтобы русское правительство могло сосредоточить свои силы на борьбе с Речью Посполитой. Одновременно голландские послы рекомендовали русским политикам заключить со Швецией союз, направленный против Польско-Литовского государства.

Происшедшие перемены были в полной мере осознаны в Москве к 1616–1617 гг., когда определилась политика русского правительства по отношению к европейским государствам на длительный период времени. Русское правительство прекратило дипломатические контакты с австрийскими Габсбургами и одновременно обратилось к таким протестантским государствам, как Дания, Голландия и Англия, с просьбой о помощи против польского короля Сигизмунда III. Впервые в истории русской внешней политики это обращение обосновывалось ссылками на общую заинтересованность в провале проектов утверждения католицизма как единственного христианского вероисповедания на территории Европы[24].

Когда с началом Тридцатилетней войны дело дошло до масштабного вооруженного столкновения Габсбургов и их противников, растянувшегося на много лет, Русское государство заняло позицию благоприятную для антигабсбургского лагеря. Как известно, такая политическая ориентация нашла свое выражение в том, что таким противникам Габсбургов, как Дания, а затем Швеция, систематически давались разрешения закупать в России большие партии хлеба по низким ценам российского внутреннего рынка, что представляло собой своеобразную форму финансовой помощи. Так впервые в истории русской внешней политики русское правительство приняло участие в большом общеевропейском конфликте. И на этом этапе сотрудничество обосновывалось необходимостью совместной борьбы против экспансии католицизма.

Вместе с тем следует отметить особый характер этого участия. В России хорошо была известна роль Голландии как организатора коалиций противников Габсбургов, хорошо было известно и о французских субсидиях, позволивших шведскому королю Густаву Адольфу развернуть масштабные военные действия на территории Германии. Однако в Москве не было предпринято каких-либо серьезных попыток вступить в переговоры и заключить соглашения с этими главными противниками Габсбургов.