Исполнительный комитет Петроградского совета опубликовал извещение об организации при нем особого отряда Красной гвардии, создание которой с ее традициями восходит к событиям 1905 года. Старая рабочая гвардия возродилась вместе с Февральской революцией и разделяла в дальнейшем превратности ее судьбы. К описываемому периоду подозрительное отношение солдат к Красной гвардии осталось далеко позади. Наоборот, почти во всех резолюциях полков выдвигались требования вооружить рабочих. Красная гвардия и гарнизон становятся отныне рядом. Вскоре они будут еще теснее связаны общим подчинением Военно-революционному комитету. Вот тут-то Временное правительство и обеспокоилось. Утром 14-го у Керенского состоялось совещание министров. Власти гадали: ограничится ли на этот раз дело вооруженной демонстрацией или же дойдет до восстания? Командующий округом говорил представителям печати: «Во всяком случае, мы готовы». Троцкий по этому поводу обобщает: «Обреченные нередко испытывают прилив сил накануне своей гибели». Взяв в свои руки вооружение рабочих, Совет действовал по всем направлениям.

Через четыре года после описываемых событий Троцкий об одном эпизоде из той поры рассказывал на вечере воспоминаний, посвященном Октябрьской революции, так: «Когда прибыла делегация от рабочих и сказала, что им нужно оружие, я говорю: “Но ведь арсенал не в наших руках”. Они отвечают: “Мы были на Сестрорецком оружейном заводе… Там сказали: если Совет прикажет, мы дадим”. Я дал ордер на 5000 винтовок, и они получили их в тот же день. Это был первый опыт. Враждебная пресса немедленно завопила о выдаче государственным заводом оружия по ордеру лица, состоявшего под обвинением в государственной измене и выпущенного под залог из тюрьмы».

Керенский в ожидании непредвиденных последствий сделал, как он думал, ход конем – подчинил петроградский гарнизон главнокомандующему Северным фронтом Черемисову. Изымая столицу в военном отношении из собственного ведения как главы правительства, Керенский тешил себя надеждой, что подчиняет ее себе как Верховному главнокомандующему. В свою очередь генерал Черемисов, которому предстояла нелегкая задача, стал искать помощи у комиссаров и комитетчиков. Попытались выработать план совместных действий. Штаб фронта вместе с армейскими организациями вызвал на 17-е представителей Петроградского совета, чтобы «прямо в окопах» в упор им и предъявить свои требования. Петроградскому совету не оставалось ничего другого, как принять вызов. Делегации, состоявшей примерно пополам из членов Совета и представителей полков, был предложен проект заявления, составленный Свердловым.

Для оказания давления на делегацию в Пскове была создана помпезная обстановка: вокруг столов, покрытых внушительными картами, восседали господа генералы, высокие комиссары и представители армейских комитетов, начальники отделов штаба выступали с докладами о военном положении на суше и на море. Резюме всех докладчиков сходилось в одной точке: необходимо немедленно вывести Петроградский гарнизон для защиты подступов к столице. Но поскольку уроки корниловских дней были еще в памяти у всех, делегации удалось легко противостоять натиску штаба, и она вернулась в Петроград более единодушной, чем до отъезда. Борьба за гарнизон переплелась с борьбой из-за съезда Советов. До намеченного первоначального срока его созыва оставалось четыре-пять дней. «Выступление» увязывалось с началом съезда. Предполагалось, что, как и в июльские дни, движение должно развернуться по типу вооруженной массовой демонстрации с уличными боями. Настроение рабочих было таким, что они были готовы двинуться в любой момент.