Император России Александр II

К 1832 году Сперанский закончил свой колоссальный труд. Под его редакцией вышло 47 томов полного собрания русских законов за время с 1649 года до последнего царствования. В 1833 году вышел подготовленный Сперанским Свод действующих законов в 15 томах.

В целях выявления настроений нелояльного отношения к власти, по предложению графа А. Х. Бенкендорфа, было создано знаменитое Третье отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии во главе с Бенкендорфом, бывшим членом масонской ложи Соединенных друзей, приятелем декабристов, подавшим на них донос Александру I. Николай ценил шефа жандармов. По свидетельству барона Корфа он ни чему не учился, ничего не читал и никакой грамоты не знал, имел самое поверхностное образование, но был верным и преданным слугой. Третье отделение не могло надлежащим образом «охранить нравственность». Ибо взятки и воровство было неотъемлемой чертой администраторов и судей, не только государственных людей, но и простых исполнителей. Отзывы Николая I о сенаторах и губернаторах презрительны и убийственны. Он так же относился и к Государственным учреждениям. За 30 лет царствования не было сделано ни одного значительного государственного дела, если не считать кодификации свода законов, исполнение которых ни чем не было гарантированно. Возникший в его царствовании вопрос о крепостном праве так и остался висеть в воздухе. Обсуждая его в Государственном Совете, Николай I в своей речи сказал: «Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас есть зло для всех ощутительное, но прикасаться к нему теперь было делом более гибельным». Он стремился не касаться крепостного права потому, что это могло раздражать помещиков, а ведь они его слуги.

Историки пришли к выводу, что при Николае I практически ничего не было сделано по крестьянскому вопросу, кроме усмирительных мероприятий. Применялись жестокие расправы за отказ платить непосильный оброк помещикам, били кнутом, плетьми, ботогами, розгами, ссылали в Сибирь, заключали в тюрьмы, прогоняли сквозь строй через тысячи человек. Не было губернии, где бы не волновались крестьяне. Иногда бунты напоминали времена Пугачева. Бывали бунты и среди казенных и удельных крестьян. «Они разливались, как пожар.»

В действующей армии было тоже несладко. Из отчета за 1835 год видно, что из 200 тысяч человек умерло 11 тысяч, т. е. каждый двадцатый, а при «Суворове на пятьсот человек здоровых был один больной, теперь на 500 человек больных один здоровый». Методы обучения были гибельны для человека. «Для учения пускали все виды издевательства. Николаевская эпоха была наивысшей точкой петербургского абсолютизма и вместе с тем его концом. В жестокий век николаевского царствования, несмотря на розги, кнут, шпицрутены, на идиотскую цензуру, бездушное идиотское народное рабство в глубине народа появились ростки иной, духовной, и прекрасной жизни. Несмотря на 200 лет петербургской монархии, в России не иссякла творческая народная сила. Яркими представителями этой силы были, прежде всего, Пушкин и Гоголь – два величайших художника, которых знал лично Николай I. Он даже сделал Пушкина камер-юнкером, чтобы его держать поближе.

Среди государственных дел требовали особенного внимания не столько отношения с Финляндией, сколько с Польшей. Польский вопрос был самым мучительным для Николая. Поляки были недовольны конституцией 1815 года, мечтали присоединить к себе Литву.

Николай I, как и его бабка, Екатерина II, в отличии от своего брата Константина – наместника в Польше, считал, что этого делать не следует, так как «…вся Литва производила все свои дела на русском языке», «до XVII века не только в Полоцке, но и по всей Литве греческое исповедание было господствующим…» Польские тайные общества преследовали именно националистические цели. «Пока я существую, – писал он Константину Павловичу, – я ни коим образом не могу допустить, чтобы идеи о присоединении Литвы к Польше могли быть поощряемы.» Лишь в 1829 году совершилась в Варшаве коронация Николая I, где он сам возложил на себя польскую корону при гробовом молчании депутатов воеводств. Это был фарс. Через год в Варшаве был открыт сейм, где Николай I произнес тронную речь, холодно воспринятую. Поляки поняли, что о воссоединении западных областей с Польшей не может быть и речи. Сейм продолжал действовать, хотя националисты и не были им довольны. Николай был настроен против республиканского правления, и когда ему сообщили, что королем Франции провозглашен герцог Орлеанский – Людовик-Филипп, в знак протеста приказал вывести все французские корабли с трехцветным флагом из русской гавани.