Большинство диктаторов в истории были маниакально подозрительными, но не всякий был готов поступить, как Сталин, который узнав, что дочь Светлана встречается с кинорежиссером-евреем А. Каплером, объявил последнего английским шпионом и отправил в Воркуту, где тот отрабатывал лагерный паек фотографом. «Сам по себе Сталин не был злым человеком. Но неимоверно тяжелая жизнь… коварство и низость, цинизм и жестокость многих, его интеллектуальное, нравственное и социальное одиночество сделали свое», – разъясняет нам Р.И. Косолапов11. Что ж, кумиров не судят. При желании можно даже увидеть в их поступках некую высшую волю, как это сделал совсем недавно, 20 апреля сего года, А. Пушков в своем «Посткриптуме», заявив, что «сталинский ледоруб, вонзившись в череп Троцкого, был орудием божественного возмездия»12.

У современных сталинистов нелегкий выбор: либо ради благопристойности собственного имиджа в этических и правовых условиях ХХI в. осудить подозрительность, жестокость, готовность Сталина пожертвовать огромным числом человеческих жизней ради избранного им политического курса и, соответственно, ради сохранения своей верховной власти, без которой этот курс осуществить невозможно (словом, осудить все то, что вызывает неприятие привыкших к нормальной жизни людей) – либо проявить последовательность и вознести внутренне одобряемое ими неограниченное и внеправовое революционное насилие на щит (рискуя, что сограждане их не поймут). Учась у самого Сталина как непревзойденного манипулятора и тактика политической борьбы, они могли бы предпринять и то, и другое – насытить пропаганду гуманистическими лозунгами (как привлекательна была «сталинская конституция»!), а когда им потребуется, провести масштабные репрессии13.

Но не столь давно вырисовался и пресловутый «третий» вариант: очистить имидж Сталина от диктаторской грунтовки и ретушировать его под… демократа. Эту операцию под кодовым названием «Иной Сталин» осуществил Ю.Н. Жуков в одноименной книге 2003 г. Согласно автору, Сталин, опираясь на небольшое число единомышленников («узкое руководство» или «группа Сталина») намеревался вывести Советы депутатов трудящихся из-под партийного контроля, превратив их на деле в самостоятельную ветвь власти; кроме того, он хотел, чтобы первые секретари региональных партийных организаций избирались в Советы на альтернативных выборах наряду с представителями других общественных организаций. Речь таким образом шла о радикальном реформировании политической системы СССР. Эти планы Сталина, которым противилось большинство партийных бонз («широкое руководство»), именуются автором «совершенно новой темой» в политике партии [10, с. 429]. Ну, что касается деклараций о важнейшем значении Советов в жизни страны, ничего принципиально нового в них не содержалось, их было предостаточно еще раньше в устах и Сталина, и Ленина, и всех большевистских вождей. Само же изображение Сталина «одиноким героем», пекшимся о воплощении на практике демократических принципов вопреки косности едва ли не всей партийной верхушки, не выдерживает критики.

Пусть Ю.Н. Жукову возразит сам Ю.Н. Жуков.

Попытки Сталина «обуздать партократию» он называет противоречивыми. Почему они были противоречивы? Потому что Сталин-де боролся с нею, «сначала пойдя ей на уступки, наделив неограниченными правами, затем обрушив репрессии против нее» [10, с. 462]. Что получается? Тот человек, которого все безудержно славословили и все панически боялись, реальный властелин, крушивший и «правую» и «левую» оппозицию (которую автор, кстати, примечательным образом называет «рудиментарной» – там же, с. 126), самолично, но вынужденно, то ли благодаря, то ли вопреки своей «демократической» натуре, вручил нижестоящему руководству права развернуть массовые репрессии в 1936–1937 гг. Выходит, Сталин был слаб и сам побаивался этих людей. Но если он потом все-таки сумел их репрессировать, значит, был не так уж слаб, скорее силен. А если силен, почему репрессировал последних