В Москве есть и суннитские (в столице в 2002 г. было зарегистрировано 166 тыс. татар) и шиитские (в городе проживало 96 тыс. азербайджанцев) мечети. Однако большое число мечетей в городе или регионе отражает не только значительное там число мусульман, но и степень их влияния. Так, татары в Москве – представители достаточно старой и влиятельной общины, азербайджанцы – успешные предприниматели, «короли фруктово-овощ-ных рынков» в российских городах. При этом следует отметить, что ни значение мусульманской общины в том или ином городе или центре, ни количество мечетей там не отражаются на структуре их представительства, ибо церковная иерархия не прописана в исламе и является либо наследницей советских (и досоветских имперских) учреждений, призванных контролировать поведение мусульман, либо следствием активной реакции на их существование в постсоветское время.

Государство и мусульманские организации. Мусульмане верят в равенство всех перед Аллахом, и потому любая иерархия в мусульманском социуме осуждается многими мусульманскими богословами. В теории государству и представителям немусульманских религий следует вести диалог с уммой в целом. На практике это невозможно. Другая сложность в отношениях между государством и мусульманами заключается в том, что последним трудно признавать немусульманское государство. В Средние века сложились концепции «Дар-уль-ислам» («страна ислама») и «Дар-уль-харб» («страна войны»), из которых первая применялась к странам, в которых ислам является государственной религией, а вторая – к странам (например, государство Великих Моголов в Индии при Аурангзебе), в которых шла борьба за доминирование ислама. Появление позднее категории «Дар-уль-сулх» («страна мира, соглашения») позволяло мусульманским государям заключать мир с соседними христианскими правителями, но не снимало проблемы существования мусульман под властью немусульманского правителя. События позднейшей истории, в частности колониальные захваты европейских стран на Востоке, вывели данные вопросы из сферы практики в область схоластики, но возрождение ислама сейчас характеризуется и некритическим принятием неофитами или молодыми ривайвалистами всех старых теологических и политологических концепций без учета их контекста. Как следствие, мусульманские радикалы оспаривают авторитет российской власти для мусульман. Между тем за столетия российской государственности были сформированы структуры взаимодействия власти с ее подданными-мусульманами. В Российской империи таким органом было Духовное управление мусульман Российской империи, основанное еще при Екатерине II в 1789 г. Штаб-квартирой Управления был Оренбург, но позднее она была переведена в Уфу. Существование такого органа в регионе распространения ислама делало возможным признание имперской власти легитимной для мусульман России. Духовное управление ведало изданием священной книги мусульман – Корана, другой религиозной литературы, содержанием мечетей и медресе – мусульманских учебных заведений, выступало в роли верховного судебного авторитета для мусульман страны. В то же время частная жизнь и религиозная практика мусульман страны оставались внутриобщинным делом, что соответствовало эгалитаристским установкам ислама. В 1880-е годы при Александре III русификация, коснувшаяся многих жителей империи, проявилась в районах с мусульманским населением активизацией православных христианских миссий. Следует, однако, отметить, что миссии работали преимущественно с населением, еще сохранившим многие пережитки традиционных шаманистских верований и вряд ли попадавшим под категорию «мусульмане». Однако соперничество христианских миссий и мусульманских активистов способствовало разграничению сфер их интересов и «зон влияния». В то же время определенные трения в отношениях между христианскими богословами и мусульманскими муллами иногда чувствовались.