, большую роль в этой трансформации сыграли две Мировые войны, Холокост и так называемая «Франкфуртская школа», куда входили М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Т. Адорно, Э. Фромм и др. Представители Франкфуртской школы развили до логического конца тезис классического либерализма (и вообще всего новоевропейского мышления) о том, что главным достоинством человека является его свобода. Считалось, что границы этой свободы заканчиваются там, где начинается свобода другого, и эти границы регулируются законодательством. Но поскольку общество может меняться, эволюционировать, «прогрессировать», в том числе в своих воззрениях, то меняется и законодательство, расширяются и границы дозволенного. Чем дальше от центра общества отводятся такие сдерживающие факторы, как религия и мораль, тем сильнее расширяются границы дозволенного. Франкфуртцы использовали эту логику в борьбе с остатками классических христианских устоев западной цивилизации, которые, по их мнению, мешают построению полностью эмансипированного «социалистического» общества. Их влияние на интеллигенцию в США и Европе (так называемые «новые левые») было просто огромным. Именно в этом лоне развивались такие течения, как анархизм, сексуальная революция, феминизм, борьба за права сексуальных меньшинств, ЛГБТ-философия и пр. Важно понимать: то, что мы наблюдаем в документах современных европейских партий, и даже в программных документах Евросоюза, – это не чья-то злая шутка над религиозностью, но результат многолетней идеологической борьбы, ключевую роль в которой сыграли сторонники «культурного марксизма» Франкфуртской школы и их последователи, особенно французские мыслители «левого» толка и постмодернисты2.

Современные «европейские ценности» интегрируют компоненты разных идеологических моделей, развивавшихся начиная с XVI в. Они включают в себя:

– гуманистический индивидуализм и антропоцентризм, который сформировался под влиянием античного наследия и проповедовался как антитеза средневековому коллективизму;

– ориентацию на посюсторонний мир – вначале она мыслилась в религиозном ключе, но затем потустороннее измерение было просто отсечено за ненадобностью (в этом, например, смысл утверждения Лапласа о том, что он не нуждается в Боге, поскольку Бог – всего лишь гипотеза);

– проповедь стяжательства и обогащения, большую роль в развитии которой сыграла протестантская этика;

– маргинализацию религиозности и духовности – религия критикуется и объявляется личным делом каждого, фактически это означает разрастание сферы светского и сужение сферы религиозного (поскольку подобные утверждения поддерживаются массовой пропагандой).

К этим общим компонентам в XX в. под влиянием новых философских течений добавляются:

– проблематизация гендерной идентичности – вводится категория «гендера», которая отлична от физиологического «пола», человек может быть физически мужчиной, но в социальном плане – «женщиной» или «полумужчиной», «андрогином» и пр., короче говоря, эмансипируется половая идентичность, которая теперь легко конструируется по собственному усмотрению;

– разрушение традиционных половых отношений – проблематизация гендера ведет к проблематизации половых отношений, в результате то, что раньше считалось ненормальным (например, однополые отношения), становится нормой;

– разрушение традиционной семьи – в ряде европейских стран семья – и концептуально, и юридически – это уже не союз мужчины и женщины, а союз «родителя 1» и «родителя 2»; стóит отметить, что общая логика сейчас направлена на разрушение института семьи как такового, подобные проекты уже открыто пропагандируются многими феминистками;