В программных документах преобладал определенный прагматизм, направленный на первоочередное решение социально-экономических проблем, и, как результат этого, национальное движение не ощущало особой потребности в разработке национальной концепции и широкомасштабной программы по национально-культурному развитию. Возможно, определенную роль здесь сыграла подмена национальной идеологии общенациональной идеей – в данном случае идеей суверенитета Татарстана. В условиях кризиса радикальное крыло национального движения вынуждено было искать иные идеологические установки для реализации своих политических целей. В поисках национально-специфического пути развития лидеры партии «Иттифак» и Милли Меджлиса обратились, в частности, к исламу.

В Кануннатэ предпринимается попытка соединения национализма как политической теории и практики с исламом, правда, не в его татарском, реформированном, а в классическом варианте. Такой подход можно рассматривать как стремление к созданию политической концепции, в которой некоторые установки ислама воспринимаются в качестве национальной доктрины.

Нужно признать, что такой подход является отнюдь не новым. В истории национальных движений национализм и ислам много раз выступали как мощные идейные стимулы социального века. Также это свидетельствует о том, что существует известная зависимость между уровнем осознания общенациональных интересов в народе и силой интеграционного воздействия религиозного фактора. Но одновременно из истории татарского национального движения начала XX в. известно и то, что религиозные доктрины с национальными программами и идеалами совместимы только тогда, когда они действуют в одном социальном пространстве и используют общие моменты в своих социокультурных основах, опираются на глубинные стереотипы сознания, где религиозная этика тесно переплетается с этнонациональными традициями.

Даже в программных документах первых общественных организаций религиозного направления преобладали принципы общедемократического характера, которые должны были создать условия для функционирования этих организаций и реализации их общеполитических целей. Логика такого подхода вполне объяснима: чтобы ставить какие-либо цели, необходимо иметь определенную правовую и политическую гарантию со стороны государства.

Исламская демократическая партия Татарстана была создана в 1991 г., но так и не вышла на политическую арену. Главными для партии оказались социально-экономические, политические и этнические проблемы, а не чисто богословские.

Из программных документов организаций и партий татарского национального движения в части отношения к исламу видно, что они различны по содержанию и типологии направлений. Можно выделить умеренное (Татарский общественный центр «Иман») и радикальное, внутри которого выделяются радикально-религиозное («Иттифак», Милли Меджлис) и радикальное крыло («Азатлык»), секулярное (ТОЦ) и антисекулярное («Иттифак») направления. Они также отличаются друг от друга по вопросу отношения к национальному суверенитету, суверенитету нации (Милли Меджлис, «Иттифак») и государственному суверенитету, суверенному государству (ТОЦ). Если ТОЦ придерживается идеологии регионального национализма, то «Иттифак», Милли Меджлис – идеологии исламизма.

Как показывает анализ документов общественно-политических организаций и партии «Иттифак», политика в Татарстане оказывает определенное влияние на ислам. Это еще раз доказывает, что любая религия не только выражает систему взглядов на мир, но и является социальной и политической силой.

В национальном движении по отношению к исламу можно выделить два крыла – радикальное и умеренное. Так, если лидеры радикального крыла татарского национального движения считают, что основу мировоззрения и политической культуры татарского народа должно составлять учение ислама, то для умеренных такой призыв является возвращением к кадимизму, к изоляции татарского народа от окружающей современной действительности. Лидер ТОЦ Рашат Сафин пишет, что сегодня требуется «дополнять религиозность идеями самоопределения, насыщать мусульманство татаризмом и подчинять воспитание целям свободы, укрепления государственности». Он считает, что «было бы неправильно путать земные дела с потусторонними» и понятие «народ» «смешивать» с понятием «религия». «Хотя религия, – пишет он, – с географической точки зрения охватывает большую территорию, чем народ, она не может с функциональной стороны полностью удовлетворить запросы нации, ее интересы».