В середине и второй половине ХХ в. наиболее значимыми были антиимпериалистические выступления, основной движущей силой которых, как и ранее, была молодежь. Эти выступления активно поддерживались Советским Союзом как оплотом всей системы противодействия капиталистической идеологии. С крахом этой системы образовался идейный «вакуум», и ничего нового или хотя бы интересного для молодых активистов предложено не было. В итоге часть молодежной активности растворилась в сексе, алкоголизме и попкультуре. А другая часть начала искать идейные опоры за пределами демократического «вакуума» и империалистического беспредела.

Затем на смену истощившегося и активно подавляемого антиимпериалистического движения пришли антиглобалисты и также преимущественно молодые люди. Но и это движение, ощутив свою бесперспективность, постепенно снижает свой накал. А молодежь снова обращается к поиску хоть каких-то идеалов или чего-то более значимого, чем товарный фетишизм и материальное благосостояние.

Определенное количество исходно оппозиционно заряженных социальных активистов, настроенных на перемены и страстно желающих быть услышанными, всегда присутствует в любом обществе. Это нормально и естественно. Но если культура и социум не принимают, не обсуждают или исходно отвергают идеалы такого социального активиста, а наличная власть не обеспечивает его сколько-нибудь адекватной объяснительной системой современности, он легко может трансформироваться в социального фанатика. В принципе крах любых идеалов и иллюзий может стать причиной «некоторого умопомешательства», как Н. Бердяев определял фанатизм. Может быть, стоило бы именно с этой точки зрения рассматривать все, что происходит в бывших союзных республиках СССР после краха социалистических и коммунистических иллюзий и идеалов? А параллельно упомянуть и о высоких идеалах демократии, и о том, насколько они верифицируются в реальной жизни современного демократического сообщества.

На вынесенный в подзаголовок вопрос уже неоднократно пытались ответить аналитики, журналисты и публицисты. Один из распространенных вариантов ответа: «Они едут воевать на Ближний Восток ради социальной справедливости». Но это только главный и, как уже отмечалось, самый привлекательный лозунг, который активно используют вербовщики.

Пропагандисты ИГИЛ обещают им гораздо больше – новый мир, в котором не будет богатых и бедных, «более равных», слуг и господ, неправого суда, коррупции и взяточничества, курения и наркотиков, алкоголя и проституции, двойных стандартов и однополых браков, порнографии и гей-парадов и т.д. Безусловно, эти идеи – очередные иллюзии и манипуляции, основанные на ведущих факторах общественного недовольства. Однако для молодых активистов, разочарованных в западном образе жизни, в ряде случаев они оказываются более чем привлекательными.

Мне часто приходится встречаться со студенческой молодежью. Большинство соглашается, что эти лозунги – очередная иллюзия, и признает, что построение такого идеального общества невозможно. А некоторые говорят: «Это вы смирились с тем, что это невозможно!» Другие формулируют эту идею с мрачной обреченностью: «Даже если это невозможно, главное – выйти из исторического нравственного тупика, куда весь мир завела насквозь лживая западная демократия и идея общества потребления, уподобив людей скоту».

Наши западные коллеги отмечают, что молодых людей с таким мировоззрением уже не единицы, а тысячи, и не только приверженцев ислама, но и этнических европейцев-христиан.

В последнее время в молодежной среде активно обсуждается стремление США к безусловному доминированию в современном мире и противодействие этой попытке со стороны России. Характерно, что некоторые молодые активисты смотрят на это противостояние достаточно скептически, так как считают, что чем бы оно ни завершилось, это не затронет основ утвердившегося в демократических странах «образа жизни» и не приведет к кардинальным изменениям в стратегии развития современного мирового сообщества. А нынешнее состояние этой стратегии у определенной части молодежи явно не вызывает восхищения. Поэтому многие молодые активисты из Азии, Ближнего Востока, Европы и США готовы бороться за идею какого-то нового общественного устройства, хотя сами они не очень-то понимают, каким именно оно должно быть. Есть только недовольство, и пока никто не предложил им иных идей, смыслов бытия и в целом иной модели будущего. А такая модель нужна.