Со времен правления Ришелье Франция всегда стремилась к ослаблению Австрии. Но в 1740 году ситуация выглядела иначе. В Испании на смену Габсбургам пришли Бурбоны, на Востоке Австрию поставили на колени, а Фридрих представлял собой опасного противника. В интересах ли Франции было еще более ослаблять теряющую силы Австрию? Об этом шли тайные дискуссии. Флери, осознавший новое равновесие, толкал короля к отказу от антиавстрийской политики и поддержке Марии-Терезии. По его мнению, такой выбор имел два преимущества. Франция могла получить Голландию, как давала понять Мария-Терезия. И это притормозило бы усиление Пруссии. Наконец, доказывал Флери, с этим выбором, очевидно, согласилась бы Россия.

Тем не менее король предпочел аргументы своих молодых советников, сгруппировавшихся вокруг графа де Бель-Иль и настаивавших, что для ослабления австрийского дома необходима иная политика. Нужно поддержать претензии курфюрста Баварии на императорский титул и заключить союз с Фридрихом II. Эти предложения понравились королю. Чувствуя себя в опасности, Мария-Терезия обратилась за помощью к России, но ее призыв не нашел там отклика. В первую очередь потому, что Россия оказалась в сложном положении, связанная обязательствами перед обеими противостоящими сторонами – по договору 1726 года с Веной с одной стороны и в рамках союза, подписанного во времена Петра Великого с домом Бранденбургов и только что продленного с Фридрихом, с другой. Какой из двух союзов выбрать? Немецкий клан, который окружал апатичную регентшу, разделился: принц Брауншвейгский стоял за поддержку королевы Венгрии, в то время как Миних, сторонник Фридриха II, предлагал выждать. Но ненависть к Миниху была столь сильна, что он предпочел уйти в отставку. Так в Петербурге победил австрийский клан.

После отстранения Миниха Австрия получила от России финансовую помощь и 30 000 солдат, как предусматривалось в договоре 1726 года. В тот же момент Франция, отбросив нерешительность, подписала союзный договор с Пруссией, Баварией и Саксонией. Надежды на возможность выработки общей франко-российской позиции для стабилизации Европы больше не осталось. Разрыв обострился вмешательством Англии, которая предложила Брауншвейгскому дому гарантии российского трона в обмен на российскую поддержку в своей борьбе против Франции. До сего момента Россия ограничивалась только декларациями о намерениях. Она еще не встала на сторону Австрии, довольствуясь заявлениями о соблюдении соглашений и намерении действовать ради сохранения мира.

В Версале поняли, что ситуация требует перехода к действиям. Там знали, что пытаться убедить Петербург отказаться от поддержки Вены бесполезно. Брауншвейгский дом видел в поддержке Вены средство для укрепления собственной династии. Миних, который мог бы привести контраргументы австрофильским настроениям, вышел из игры, а Остерман, ключевая фигура в российской внешней политике, заявил: «Малейшее посягательство на австрийские территории станет фатальным для всей Европы». Как заставить Россию изменить внешнеполитическую ориентацию? Классическое решение – подтолкнуть Швецию к развязыванию кризиса на российских границах. Стокгольм дрожит от нетерпения, и ему достаточно одного, даже самого незначительного, поощрения. Таким образом, 28 июля 1741 года Швеция объявляет России войну, уверяя, будто «ее армия перешла границу, дабы возместить ущерб, нанесенный королю иностранными министрами, правящими Россией, и чтобы освободить ее народ».

Но шведское вторжение – лишь часть удара, задуманного в Версале. Там победил проект свержения четы Брауншвейгов и возведения на трон дочери Петра Великого. Сблизившийся с ней Шетарди утверждает, что она – франкофилка и что это будет лучшим средством усмирить российскую заносчивость.