Но, как ни странно, дальше понимания дело не продвинулось. Да, по конъюнктурным вопросам наметились некоторые сдвиги. Однако ни в каких новых институтах, процедурах, механизмах оно закрепления не нашло. В обязывающие договоренности двустороннего характера не вылилось. К формированию политической культуры консенсуса, взаимного признания и учета национальных интересов друг друга не привело. Появления хотя бы малейших ростков взаимопомощи и солидарности не вызвало.

Вот и вернулось все в привычную колею. Парадных (правда, как и ругательных) заявлений много, а дел мало. На решение элементарных вопросов, от которого очевидно выигрывают обе стороны, уходят годы, а то и десятилетия. О необходимости выполнения взаимных обязательств стороны вспоминают только перед саммитами. По их завершении о них снова благополучно забывают. Зато о крупных достижениях, свершениях и достигнутом прогрессе неизменно рапортуют, как будто приукрашенными отчетами можно по нынешним временам хоть кого-то обмануть, кроме самого себя. За наметившимся было кратковременным подъемом в отношениях вновь последовал спад. Обидный. Никому не нужный. Как будто и не было упомянутых выше сдвигов. Как будто об уроках недавнего прошлого предпочли забыть. А от объективных потребностей в партнерстве и сотрудничестве смогли абстрагироваться.

Почему? В чем дело? Что не срабатывает? Из-за чего все так абсурдно складывается? Как так получается, что все возвращается на круги своя? На поставленные вопросы этого плана пора научиться давать прямые ответы. Даже если их политкорректность будет вызывать сомнения. Иначе нам с мертвой точки не сдвинуться.

На протяжении многих лет жил в многоэтажке рядом с парком. Большим. Красивым. Ухоженным. Обнесенным высоким основательным чугунным забором. Про забор рассказываю отнюдь не случайно.

Каждую весну, абсолютно каждую, и нынешняя – не исключение, наблюдал одну и ту же картину. Многочисленная бригада, вооруженная ведрами, банками, баночками и толстенными кистями, приступала к его покраске. Обсыпав ажурную решетку, нанятые сезонные маляры споро водили кисточками по четырехгранным чугунным прутьям и их переплетениям, методично опуская их в подручные сосуды с краской. Работали слаженно, бойко, не позволяя себе длительных перекуров.

Только водили они кисточками по жутко грязной поверхности, покрытой толстым слоем слежавшегося песка и пыли, налипших на прутья за зиму. Никто и никогда не удосуживался, перед тем как приступить к покраске, снять чуть ли ни лохматящуюся рыжую ржавчину специальными щетками и отмыть решетку. На худой конец, оттереть.

Любому неспециалисту, а не только людям, хоть кое-что смыслящим, было очевидно: грош цена такой работе. Краска очень быстро сойдет или просто отвалится, и забор утратит свой нарядный приличествующий ему вид уже через несколько месяцев. Если не раньше.

Менялись люди. На смену черным или серым приходили темно-синие, а затем видные издалека оранжевые робы. Все труднее было определить этническую принадлежность разноликой и разноголосой бригады. Неизменным оставался только удивительно абсурдный ритуал, которому предавались трудяги, их прорабы и те, кто их нанимали, вместо организации настоящей работы.

Когда вспоминаешь об этом, не оставляет впечатление, что занимаясь налаживанием и развитием своих взаимоотношений, Россия и ЕС предаются технологически точно так же отлаженной процедуре покраски забора, окружающего мой парк. Количество проблем, обременяющих отношения, накапливается. Старые годами не решаются. Одновременно появляются все новые и новые.