Джаникашвили помещает читателя во вроде бы реальный мир, в котором начинается повествование-воспоминание жительницы Сиони – Лали. Она вспоминает о ежедневных заботах населения Грузии во время августовской войны: одна часть населения воевала, а другая – отдыхала (Джаникашвили, 2010, 7). Сюжет формируется вокруг двух конфликтов: между Россией и Грузией и между супругами Гурамом и Верой. Символично, что конфликт и «фронтовая зона» в семье появились из-за их сына Гивико, бросившего камень в русский истребитель, в результате чего тот взорвался. Повествование предлагает блестящий образ антиколониальной борьбы. Под конец вся история оказывается компьютерной игрой, виртуальной реальностью: война – войнушкой, с названием, напоминающим детскую забаву, а русские пилоты, оказавшиеся в плену у грузин, – фарсом. Писатель предоставляет возможность читателю самому решить – это реальность или виртуальность, факт или фикция.
Джаникашвили вкладывает в текст и политический посыл: по мнению рассказчика, августовская война является ироническим повторением событий 9 апреля 1989 г.; образ врага остается неизменившимся, а сами жители Грузии находят пути выживания, не борясь, а создавая лишь видимость. Рассказчик намекает на нереализованность, несостоятельность того, что связывали с обретением независимости страны (Там же, 38–41).
Заза Бурчуладзе обращается к теме современной жизни тбилисской «золотой молодежи», для которой война – это лишь фон, созданный массмедиа и существующий лишь как дополнительный шум, не мешающий половому акту одного из героев романа, совершающемуся во время телевизионных новостей. Русско-грузинская война – это помеха, вклинивающаяся в жизнь грузинской молодой богемы, помешанной лишь на одном – брендизме. Бренд одежды управляет жизнью и системой ценностей. Трагедия страны лишь отголоском входит в жизнь тех людей, которых она не коснулась напрямую.
Особенным, неосязаемым и несуществующим, с одной стороны, и абсолютно кровавым – с другой, является новое пространство, зафиксированное в названии романа «irrata.ru»[43] Гурама Мегрелишвили и Тамаза Деметрашвили (2010; см. ст. Абзианидзе в наст. издании). «Irrata.ru» – метафора, обозначающая новые границы: Южная Осетия принадлежит уже России, а не Грузии, потому что «иратта» – это «Осетия», и написание ее в домене «ру» говорит само за себя. Не только название романа передает доминирование и передел границ, но и слова боевиков-наемников (Имама, Георгия и Валерия) – о ненависти и национализме, о стремлении расширить домен «ру» с помощью захвата, наживы и мародерства:
А у меня есть повод ненавидеть этот народ, знаете? – проговорил Валерий, – во-первых, потому что они – наглая толпа чернозадых, и больше ничего, во-вторых, все несчастья России – от них, или от чеченцев! (Мегрелишвили, Деметрашвили, 2010, 5).
В постсоветский период в русской и грузинской литературе появляется сюжет столкновения между грузинами и советскими/российскими войсками. В русской литературе доминирует взгляд очевидца столкновений в Грузии, который удивлен произошедшим и разочарован потерей старого романтизированного мира. Грузинские писатели придерживаются тенденций, доставшихся им в наследство от писателей прошлых лет: продолжается традиция в изображении России как страны-угнетательницы; не прекращается тема насилия. К новшествам относятся сюжеты описания хода боев с российскими войсками; смена риторики сомнений на неприкрытую критику, обращение к виртуальной реальности и компьютерной игре. Августовская война стала толчком для появления в литературе словосочетания «русско-грузинская война», что ранее не существовало ни в истории, ни в литературоведении.