Развитие теории Леонтовича привело к утверждению одного из его последователей А. И. Никитского: «род вообще создается посредством фикции, распространяющей узы родства и на посторонних лиц. Семья превращается в род лишь единственно тем, что она уже перестает довольствоваться физическими и нравственными отношениями, и вместе с тем приобретает сознание о юридическом или политическом принципе жизни и сообщает этому принципу обязательное или объективное значение. Поэтому получаемая через усиление юридического сознания новая общественная единица, род, есть не что иное, как государство; новое начало, сообщаемое жизни фикцией родства, есть начало государственное; при рассмотрении родового быта историк присутствует при зарождении государства. В семье вся власть исходит от отца семейства и не нуждается в признании со стороны подчиненных. Иное дело в родовом союзе – там вся власть исходит из рода, опирается на своё происхождение, на немой или явный договор всех потомков, короче говоря, основывается на выборе. Поэтому, если власть отца семейства является по своей сущности неограниченной, то власть родоначальника, наоборот, доступна для всякого ограничения»[12].

В отличие от индивидуального земледелия у скандинавов и западников, древние славяне понимали, что в одиночку не выживет никто. Рождается традиция единого общежития. Сопротивляться нашествиям кочевников можно только сообща, да и жить веселей – земли много, есть куда уйти на волю или в другую общину.

Русским князьям была удобна вира и вервь, можно взять штрафы и налоги сразу со всех, раз есть круговая порука. Исключается индивидуальная ответственность – вервь заплатит. Большие семьи объединялись в общину (вервь) вне города, а в городах – в улицы и концы. Город и сельская округа были единым и не разделимым целым: не существовало разделения на «крестьян» и «горожан» – Киев, Москва, все города допетровской Руси были «большими деревнями», а их центры – «сгрудившимися помещичьими усадьбами». Аграрная экономика была абсолютной в этом обществе.

На вопрос, «какая же сила сплотила восточных славян в новые общественные соединения?», ответ дал В. О. Ключевский. Торгово-купеческая сила устанавливала не только экономические отношения между территориальными общинами и их объединениями, но и политические связи, как для урегулирования взаимных отношений, так и для охраны общих интересов. Так образовались на Руси городовые волости, обнимавшие известные торгово-промышленные районы, с центральным средоточием в главном торговом городе, к которому тяготели окружающие поселки. Оборона от кочевников и охрана торговых путей соединили волости в первое государство восточных славян – Киевскую Русь.

В это время в Константинополе сменяются императоры, возникает жесточайшее социальное расслоение – нищета и богатство. Тирания, пытки и казни. Славяне не знали пыток, но знали русские сказки – они великодушны и добры. Славяне – хорошие воины, организуют самозащиту, но, пока не нападают, не особо думают о будущем, понимая, что оно зависит от набегов кочевников. Возможно, тогда родилась не только круговая порука верви, но и традиция беспечности, выраженная девизом «русской тройки»: «авось, небось, и как-нибудь». Таков русский характер, но это вовсе не признак разгильдяйства, неорганизованности и недисциплинированности, а русский дух – как простор и воля, терпение и выносливость. Сверхнапряжение и упование на Бога в верви-общине – способ выжить в тяжелых и непредсказуемых обстоятельствах на просторах Русской равнины, в условиях непрерывных набегов кочевых племен.