– Какая наглость! – воскликнула госпожа де Пикиньи.
– Это еще не все. Она утверждает, будто у меня большая ступня, жирные, мужиковатые бедра и сомнительной упругости грудь… О! Она мне за это заплатит! Можно подумать, что она совершенство! Вот вы, вы находите ее красивой?
– Она стареет. Я рассмотрела ее вчера при свете дня, кожа на лице увядает и вся усыпана конопушками.
– Я очень довольна. Это ей за рыжую малышку.
Женщины замолчали, погрузившись в созерцание пар, танцующих менуэт.
– Ваше высочество заметили графиню де Прованс? – спросила вдруг герцогиня.
– Действительно, я вижу там мою свояченицу. Она танцует, как слон.
В центре зала с трудом передвигалась молодая черноволосая женщина со вздернутым носом, ширина которой почти равнялась ее росту.
– Какой любопытный экземпляр, – продолжала Мария-Антуанетта, – со своей конской гривой и усами над верхней губой она напоминает дракона.
Госпожа де Пикиньи обнажила в язвительном смехе свои острые зубы.
– А взгляните на ее грудь, мадам. Корсет как будто выплевывает ее по причине несварения.
– Что не мешает ее мужу находить ее вполне по его вкусу.
– У него сохраняется пыл первой брачной ночи, – заметила госпожа де Пикиньи с тонкой усмешкой. – Если верить Месье[19], он вел себя в тот раз очень мужественно. «Четыре раза. Друзья мои, – объявил он на следующий день, – вы слышите: четыре раза я побывал под пологом наслаждения!» Решили поздравить его супругу с таким счастливым началом. «Но, месье, – ответила она графу д’Артуа, принесшему ей поздравления, – я не понимаю, что вы хотите сказать… Я совсем ничего не заметила…»
Со слезами на глазах Мария-Антуанетта задыхалась от хохота. Госпожа де Пикиньи, гордая своим успехом, обвела присутствующих веселым взглядом.
– Мне кажется, – сказала она, – у нас сегодня вечером большой выбор: все наши старые знакомые собрались. Не хватает только тетушек…
– Вы вовремя о них вспомнили. Вот они…
Вошли три дочери Людовика XV; все они были одеты по одной модели: длинный шлейф, прицепленный к талии, извивался вокруг вышитых золотом юбок; мантильи из черной тафты укутывали их до подбородка.
– Господи! – прошептала герцогиня. – Как они одеты!
– Вот дьявольская троица: Тряпка, Лоскут и Ворона, как их зовет отец… Королю нет причин гордиться этаким потомством!
– Тсс! – шепнула госпожа де Пикиньи. – Мадам Этикет…
Мария-Антуанетта замолчала. Госпожа де Ноай приближалась.
– Я сегодня не в настроении ее выслушивать, – сказала дофина.
В этот момент она заметила графа д’Артуа, прокладывавшего себе путь между группами гостей, и подала ему знак. Младший принц, быстрый, словно ящерица, тотчас подбежал к ней.
– Шарль, – игривым тоном обратилась к нему Мария-Антуанетта, – вы не пригласите меня на этот контрданс?
– Моя милая сестра, – ответил Артуа, – я ваш слуга, идемте…
– И ведите себя прилично, договорились? Не распускайте руки, мы не в лесу.
Госпожа де Ноай подошла как раз в тот момент, когда дофина, которую ее спутник незаметно щекотал, смешалась с парами, увлекаемыми музыкой.
Глава XIV. В лесу Фонтенбло
Запряженный одной лошадью кабриолет медленно катил по аллее, ведущей к Апремонскому ущелью. Лесом мягко и незаметно овладела осень с ее тихим ветерком и нежными улыбками неба. Колеса шуршали по опавшим листьям, устилавшим посыпанную мелким белым песком дорожку, и экипаж на мягкой подвеске покачивался между пучками пожелтевшей травы, одетыми в золото листвы дубами и полуоблетевшими березами. Иногда дорогу пересекал олень и убегал по освещенным солнцем полянам.
Мария-Антуанетта сидела рядом с графом д’Артуа, который держал поводья, предоставив лошади идти, как ей заблагорассудится. Приоткрыв рот, насупившись, принц, казалось, был занят мрачными мыслями. Дофина, наблюдавшая за ним, толкнула его локтем в бок: