Ромео положил свой рюкзак на один из столов и подошел к арфе. Боязливо прикоснулся к струнам. Он ожидал, что легкое прикосновение заставит арфу запеть, однако лишь сильный рывок извлек из толстой струны резкий вибрирующий звук. От неожиданности Ромео отпрянул. Величественная и грациозная, арфа, будто с насмешкой смотрела на него сверху вниз и ждала, что он станет делать дальше. Ромео хмыкнул и тронул тонкую струну. Та поддалась легче. Но не запела, а противно мяукнула.

– Мягче, Ромео, мягче. Не рви струну, а нежно привлекай ее к себе. – Мистер Роуд закрыл за собой дверь и направился к Ромео, приветствуя его теплой улыбкой. – Игра на арфе – искусство, требующее изнурительных многолетних тренировок. Но жертвы окупаются сполна, когда слышишь, как играет этот божественный инструмент.

Он любовно погладил золоченое дерево.

«Попробуй снова. – Предложил он. Ромео напрягся. – Нет-нет, не напрягайся, а то она вообще будет молчать! Арфа очень чутко реагирует на твое настроение. Как скрипка. Или даже сильнее. Расслабь руку и нежно, нежно прикоснись к ней, как бы привлекая струну к себе. Очень ласково»…

Струна задрожала под пальцами Ромео и тихо-тихо пропела одну ноту. Звук получился сочным и глубоким.

– Видишь? – мистер Роуд довольно кивнул. – Так получается. Одна моя знакомая волшебно играла на арфе, волшебно! Просто как античная богиня…м-да,…– он вздохнул и повернулся к Ромео. – Ну что, герой, присядь, расскажи мне, как твои дела? Как идет подготовка спектакля? Надеюсь, ты укладываешься к назначенному сроку?

– Да, мистер Роуд, думаю, да…

– Думаешь? – он удивленно поднял брови, – что такое? Что-то случилось? Тебя что-то тревожит, мой мальчик? Рассказывай!

Ромео присел на стол и внимательно посмотрел на Роуда. Да, его что-то беспокоило. Но это что-то не имело названия в его сознании. Он не знал, что сказать, поэтому вдруг произнес:

– Я был сегодня на холме рано утром… На рассвете с вершины холма открывается чудесный вид.

Мистер Роуд с интересом глянул на молодого человека, которого видел сейчас перед собой. Тот сидел на краю стула, чуть ссутулившись и уперев взгляд в носки своих кедов. Он грыз ногти. В его позе, в той ерунде, которую он только что сказал, Роуд почувствовал сомнение. Ромео не был уверен в себе. Несмотря на всю деспотичность во время репетиций, несмотря на обаятельную внешность, несмотря на бешеную популярность. Он боится высунуться из своей ракушки, в которой сидит всегда. Слишком ранимый, уязвимый? Он боится сделать что-то не так.

«Феномен! Ни за что бы не поверил». – Чуть слышно пробормотал Роуд. Это он повторял про себя каждый раз, когда видел Ромео, ибо каждый раз он поражался тому, как часто талантливые люди страдают от неуверенности в себе изо дня в день.

– Что-что? – беспокойно переспросил Ромео.

Орландо Роуд выдержал паузу и заговорил голосом сказочника:

– Сидели на ночном небе как-то две звезды. И одна у другой спросила: скажи, зачем мы здесь сидим, на небе? Для чего мы здесь нужны? Как зачем? – удивилась другая. – Для того, чтобы светить на Землю, и чтобы люди видели, как мы прекрасны. Да нет! – вмешалась вдруг Луна, услышав их разговор. – Вы здесь для того, чтобы отражать прекрасный свет человеческого ума, который не видно с Земли. Так люди могут увидеть и восхититься красотой света своей мысли. Но только они об этом не знают. Никто не сказал им, что звезды – это зеркала»… А ты, Ромео, видел свет своих мыслей? Посмотри на небо. Если не увидишь, то закончи начатое. Тогда свет станет ярче, и ты сможешь восхититься его прекрасными лучами.